Охота за невестой - [6]

– Не сомневаюсь, что это так, – согласилась Пруденс. – Но он стоит пять гиней, которых у нас нет, а нам надо посмотреть всего один раздел.

Она медленно листала страницы.

– Вот буква М.

Ее палец задвигался, спускаясь вниз по строчкам. Маберн... Маддингли... Малирн. Вот он. Сэр Гидеон Молверн, королевский советник, член «Судебных иннов», «Миддл темпл», принят в коллегию адвокатов в 1894 году, назначен королевским советником в 1902-м; образование – Уинчестер-колледж, Оксфорд. Ну, обо всем этом можно было догадаться.

Она подняла голову:

– Это как раз то, что нужно.

– Там что-нибудь личное? – спросила Честити, заглядывая в справочник через плечо сестры.

– Смотри-ка, тут сказано, что он разведен. Женился на Харриет Гринвуд, дочери лорда Чарлза и леди Гринвуд в 1896 году, разведен в 1902-м. Имеет дочь Сару 1897 года рождения. – Она подняла голову и, хмурясь, посмотрела на сестру: – Разведен... Это необычно.

– Весьма необычно, – согласилась Пруденс, – но нам нет до этого дела. Мы знаем, где его найти, по крайней мере нам известно, где его контора. Поедем на Миддл-Темпл-лейн, посмотрим таблички с именами на дверях.

Она закрыла том и вернула его на полку. Они вышли из магазина. Толпы покупателей запрудили Пиккадилли, и они не сразу нашли свободный кеб.

– Пожалуйста, на набережную Виктории, – крикнула Пруденс, садясь в кеб.

Честити последовала за ней.

– Теперь вопрос, – сказала Пруденс, хмурясь. – Как подобраться к этой знаменитости? У тебя есть идея, Чес?

– Ничего особенного, – ответила сестра, поправляя поля соломенной шляпки. – Прежде всего надо договориться о встрече. Вероятно, он бывает в суде... Кажется, Олд-Бейли открыт для деловых переговоров.

– Вроде бы открылся в начале этого года, – неуверенно ответила Пруденс. – Даже если он не ведет там дела, то нынче утром он наверняка на каком-нибудь слушании. Сегодня нам вряд ли удастся пробиться дальше его клерка, если, разумеется, нас сразу не выгонят, не дав рта открыть.

– Ну почему же? Мы выглядим вполне респектабельно, – возразила Честити.

Сестра права, подумала Пруденс. Ее собственные твидовый жакет и юбка в сочетании с простой шляпкой из черной соломки выглядят скромно, неброско и вполне прилично. Платье Честити из темно-коричневого шелка чуть понаряднее, но уж никак не фривольно. Она тщательно выбирала для себя и сестры туалеты, чтобы своей женственностью и элегантностью убить наповал адвоката. Увидят, что он за человек, и тогда уже будут одеваться и вести себя соответственно.

Разведен. Интересно. В их кругу это считается позором. Но как правило, для женщин, а не для мужчин. Пруденс вспомнила, как Констанс, ее сестра-суфражистка, метала громы и молнии, возмущаясь несправедливостью законов по отношению к женщине. Но кого в этом следовало винить? Сэра Гидеона или его жену? Если удастся это узнать, они найдут общий язык со знаменитым адвокатом.

Кеб остановился на набережной Виктории. Они вышли и остановились на минуту посмотреть на противоположный берег Темзы, катившей свои свинцовые воды. Солнце силилось пробиться сквозь тучи, обложившие небо, и несколько слабых лучей осветили тусклую поверхность реки. Резкий порыв ветра осыпал раскрашенные осенью листья с дубов Темпл-Гарденс.

– Здесь холодно стоять, – сказала Пруденс. – Давай пройдемся по Миддл-Темпл-лейн. Ты пойдешь по одной стороне, я – по другой.

Все двери на этой улице имели медные таблички с именами обитателей каждого строения. После имени значилось «действующий адвокат». Имя сэра Гидеона Молверна они обнаружили в середине улицы.

Пруденс махнула Честити, та перешла дорогу и присоединилась к ней.

– Здесь.

Пруденс указала на табличку.

Честити повернула сверкающую медную ручку, и дверь распахнулась, открыв доступ в мрачное жерло, которое едва ли можно было назвать холлом. Прямо перед ними словно выросла крутая деревянная лестница. Солнце проникало в узкое окно там, где лестница делала поворот, но даже в ясную погоду естественного освещения было явно недостаточно. Поэтому наверху горел газовый рожок.

Сестры переглянулись. Сверкающая табличка и медная дверная ручка вводили в заблуждение и никак не соответствовали убогому интерьеру, но Пруденс, хорошо осведомленная об образе жизни представителей юстиции, понимала, что нельзя судить о профессионализме адвоката по обстановке в его приемной. Комнаты в древних помещениях «Судебных иннов» ценились высоко и были доступны только избранным. В этом святилище не допускались нововведения, связанные с современными удобствами, что являлось предметом гордости и соответствовало традиции.

– Никогда бы не подумала, что здесь горят газовые рожки, – пробормотала Пруденс, – была уверена, что они довольствуются масляными лампами и свечами.

– Поднимемся наверх? – спросила Честити вполголоса.

– Разве не для этого мы сюда пришли? – ответила Пруденс, стараясь придать голосу уверенность. Она шагнула на лестницу, Честити последовала за ней. Лестница оказалась слишком узкой, чтобы по ней можно было подниматься, идя рядом.

Дверь на верхней площадке была приоткрыта. Пруденс тихонько постучала, затем второй раз, погромче. Скрипучий голос предложил ей войти. Вряд ли этот голос принадлежит сэру Гидеону Молверну, королевскому советнику, подумала она. Отец сказал, что он самый молодой адвокат, добившийся столь почетного положения за последние десять лет, а из справочника «Кто есть кто» Пруденс узнала, что он был принят в коллегию адвокатов всего двенадцать лет назад. Так что ему не больше сорока, прикинула она. Пруденс вошла, оставив дверь открытой, и не заметила, что Честити не последовала за ней.