Охота за «Красным Октябрём» - [175]

— А именно? — спросил президент.

— Примерно через месяц посредством нашего друга Хендерсона устроить утечку информации относительно того, что наша подводная лодка следила за «Красным Октябрём» от самой Исландии.

— Но зачем? — удивился Пелт. — Тогда они узнают, что мы обманывали их, что весь скандал из-за подводного ракетоносца был сфабрикован.

— Не совсем так, доктор, — улыбнулся Мур. — То, что подводный ракетоносец оказался так близко у нашего побережья, по-прежнему является нарушением соглашения, и, с их точки зрения, мы не знаем, почему он оказался здесь до тех пор, пока не допросим членов команды оставшихся в Соединённых Штатах, которые вряд ли знают что-либо ценное. Советы придут к выводу, что мы не рассказали им всей правды о случившемся. Тот факт, что мы следовали за их подлодкой и могли уничтожить её в любой момент, лишь подтверждает двуличность, в которой они нас всё время подозревали. Мы также заявим, что «Даллас» стал свидетелем аварии реактора, прослушивая шумы своим гидролокатором, и это объясняет близость нашего спасательного судна. Русские знают — или подозревают, — что мы скрываем от них что-то. Это введёт их в заблуждение относительно того, что мы скрываем на самом деле. У них даже есть поговорка — «подложить свинью». И тогда они пустятся во все тяжкие, стараясь выяснить подробности якобы проведённой нами операции, но ничего не обнаружат. О всех деталях в ЦРУ знают лишь Грир, Риттер и я. Нашим оперативникам дано задание выяснить, что происходит, и это все, что от них можно узнать.

— Как относительно Хендерсона, и сколько наших людей знают о ракетоносце? — спросил президент.

— Стоит Хендерсону проговориться, и он подпишет свой смертный приговор. КГБ никогда не прощает двойных агентов и никогда не поверит в то, что мы ввели его в заблуждение относительно случившегося. Он понимает это, да и мы внимательно следим за ним — так, на всякий случай. Сколько людей знает о ракетоносце? Сотня, пожалуй, и это число несколько увеличится. Но не забывайте, по мнению русских, около нашего побережья покоятся на дне две русские подлодки и потому у них нет никаких сомнений в том, что снаряжение, которое появится в наших лабораториях, было поднято нами с морского дна. Мы, разумеется, воспользуемся батискафом «Гломар эксплорер» именно для этой цели. Если мы не сделаем этого, у них возникнут подозрения. Стоит ли разочаровывать их? Рано или поздно русские все равно могут догадаться о сути дела, но к этому времени корпус их ракетоносца, с которого будет снято всё, что можно снять, будет покоиться на дне моря.

— Значит, мы не сможем хранить этот секрет вечно? — спросил Пелт.

— Вечность — чертовски долгое время. Однако и это не исключено. А пока секрет будет в безопасности, раз о нём знает всего сотня людей. Через год, скорее, через два или три, русские сумеют собрать достаточно информации, чтобы у них возникли подозрения о том, что же произошло на самом деле, но к тому времени не останется вещественных доказательств. Более того, если КГБ докопается до правды, захочет ли он докладывать об этом? Окажись на его месте ГРУ, оно, конечно, сообщит обо всём, и хаос, возникший в их разведывательном сообществе окажется нам только на руку. — Мур достал сигару из кожаного портсигара. — Как я уже сказал, Рамиус предоставил в наше распоряжение колоссальные возможности в нескольких областях. А самое лучшее заключается в том, что от нас фактически ничего не требуется. Русские займутся черновой работой, будут искать то, чего нет на самом деле.

— Как мы поступим с теми русскими, которые попросили политического убежища, судья? — спросил президент.

— О них позаботятся, господин президент. Мы знаем, как делать это, и к нам редко поступают жалобы на гостеприимство ЦРУ: Понадобятся месяцы, чтобы допросить их, и мы будем готовить русских к жизни в Америке. Они получат новые имена и биографии, в случае необходимости будут проведены косметические операции, а после этого им не придётся работать всю оставшуюся жизнь, если они сами этого не захотят. Почти все перебежчики изъявляют такое желание. Полагаю, для них найдётся работа на флоте — скажем, в роли консультантов по вопросам противолодочной обороны.

— Я хочу встретиться с ними, — внезапно сказал президент.

— Это можно устроить, сэр, только придётся проявить осторожность, — предупредил судья Мур.

— Думаю, встреча в Кемп-Дэвиде пройдёт достаточно незаметно. И прошу вас, судья, позаботиться о Райане.

— Понятно, сэр. Мы уже продвигаем его и очень быстро. У него блестящее будущее, можете мне верить.

Тюратам, Казахстан

Причина того, почему «Красному Октябрю» пришлось погрузиться задолго до рассвета, находилась на земной орбите на высоте восьмисот километров. Это был «Альбатрос-8», огромный спутник, специально предназначенный для радиолокационной океанской разведки. Он был выведен на околоземную орбиту одиннадцать месяцев назад тяжёлой ракетой-носителем с космодрома Тюратам в Казахстане.

«Альбатрос-8» пролетел над проливом Памлико в 11.31 по местному времени. Компьютеры на его борту были запрограммированы на слежение за термическим излучением по всему видимому горизонту, на наблюдение за всем, что попадёт в поле видимости, и на регистрацию любого инфракрасного излучения, соответствующего запрограммированным параметрам сбора данных. Продолжая полет по своей орбите, он пролетел над соединениями американского флота, и станция радиолокационного подавления сигналов на линкоре «Нью-Джерси», направленная вверх, включилась для глушения его электронных импульсов. Записывающие системы спутника должным образом записали радиолокационное глушение. Импульсы подавления радиолокационных сигналов расскажут операторам об американских способах ведения радиолокационной войны. Когда «Альбатрос-8» пролетал над Северным полюсом, параболическая антенна в его передней части нацелилась на несущую частоту спутника связи «Искра».