Забегая вперед, сообщаю, что этот соболь был последним на моей территории. Итак, шесть соболей (считая и ушедших с капканов) против шести десятков прошлого года, разница впечатляющая. Но у меня был в резерве еще карповский участок. Туда я и сходил 10 февраля. После 40-50-градусных морозов неожиданно нагрянула оттепель с температурой −2°! Валил снег, сопровождаемый сильным ветром. На этот раз избу я прогрел быстро. Но сидеть в ней было тоскливо, и, обойдя безрезультатно оба путика (добычу в виде глухарки и рябчиков не считаю), я вернулся к себе. Пора было навострять лыжи на восток. Во-первых, надо все-таки сходить к Толе, а во-вторых, не мешало бы забрать вещи, лежащие на десятикилометровом рубеже уже почти три месяца. По-видимому, сначала надо пробить лыжню до этого рубежа, а затем только сделать бросок и до балагана.
После оттепели, длившейся всего сутки, установилась погода умеренными температурами — от 20 до 35° мороза. Самая «походная погода».
16 февраля при ясном солнечном небе я вышел топтать лыжню в направлении балагана. Три месяца я не ходил по этому маршруту. К счастью, воды на реке не было. Видно, замерзла все-таки. Поскольку наст занесло снегом, идти было тяжело. Мои так называемые охотничьи лыжи (ширина 9-10 сантиметров) утопали полностью, даже вместе с загнутым носком. На последних километрах Мальчик уже плелся сзади. Однако я не снижал темпа, зная, что на обратном пути пойду по проложенной дороге. Вдруг, проходя сквозь заросли прибрежного кустарника, неожиданно увидел совсем близко черные спины двух крупных лосей. Лоси меня тоже заметили лишь в самый последний момент, когда я, срывая с плеча винтовку, побежал на сближение. Мальчик завизжал от возбуждения и, обогнав меня, скрылся в чаще. Тут я заметил лосенка. Значит, была целая семья. «Папаша» раза в полтора крупнее лосихи. Мальчик, увязая в снегу, прыгал вслед. Но куда там, разве их догонишь! Лоси даже не спешили, ибо то и дело останавливались и поджидали отстающего лосенка. Затем вся семья подалась в лес. Мальчик некоторое время преследовал их, но потом, видимо, решил, что занятие это бесполезное, и вернулся ко мне.
А я тем временем уже пытался раскопать наш склад. Под снегом его можно было угадать только по оставленной вешке. Несмотря на то, что склад мы ставили на сухой косе, вода, однако, подобралась и сюда, образовав обширную наледь. Короче, мне пришлось отбивать топором все захоронение. Крупы, вермишель, мука, естественно, пропали. Нательные вещи пропитались водой и промерзли, потяжелев на несколько килограммов.
Вернувшись домой, решил сутки отлежаться после столь утомительного перехода: к балагану надо идти хорошо отдохнувшим. Ведь там последние десять километров придется идти снова по целине.
На мое счастье, небо оставалось ясным, и температура ниже −36° не опустилась. Так что через день я снова пошел по той же дороге. Пересекая реку в двух километрах от дома, я заметил вдали на реке несколько перемещающихся точек. «Опять, наверное, лоси», — подумал я и продолжал путь. Мальчик шел, ничего не замечая, потому что у собак зрение хуже, чем у людей. Я обратил его внимание, показав вперед. Точки двигались, вероятно, сначала нам навстречу, но, заметив нас, спешно стали удаляться. Мальчик все это видел, но не отреагировал никак: он глазам не доверяет, а нос ничего не чуял. Поэтому мы спокойно вошли в лес, продолжая шествие. И тут вдруг Мальчик заволновался. Поводя носом, он снова бросился к реке. Вероятно, слабый ветерок все-таки донес запах зверя. Однако на реке уже никого видно не было: звери скрылись за поворотом. Тогда он вернулся назад и устремился вперед по лыжне, которая шла вдоль берега. Только я его и видел. Пришлось идти в одиночестве. Подходя к позавчерашней остановке, я увидел в километре от себя двух оленей, а перед ними Мальчика. Близко к себе они его не подпускали. Увидев мое приближение, олени понеслись дальше. Мальчик — за ними. Догнал он их, наверное, через километр и опять уселся поодаль, принявшись зализывать лапки, а затем купаться в снегу. Держать на середине реки он оленей не мог, они легко обходили его. Но оставить их в покое не хотел. Вот и шли они все вместе. Я понял, что олени Мальчика не боятся, убедившись, что легко уходят от него. Он же, бедняга, ковылял по их следам с огромным трудом. Когда они останавливались, он догонял их и садился рядом, понимая, видимо, что нападать бесполезно: только спугнешь, и бесцельная погоня повторится снова. Поэтому он явно рассчитывал на мой подход. Однако ко мне олени еще не привыкли, и мое появление их пугало больше. Ближе чем на километр они поначалу меня не подпускали. Но я почувствовал, что олени совсем не хотят идти в направлении погони. Ведь они шли сначала нам навстречу. Вот почему они все чаще стали останавливаться, поняв, что от преследователей оторваться им не удалось. Теперь их заботило, как прорваться назад. Я это угадал, так как они с каждым разом все ближе и ближе подпускали меня (тоже в конце концов и ко мне стали привыкать). Первоначально-то оленей было четыре. Но другая пара ушла в лес. Это был маневр. Стадные животные очень часто применяют маневр раздваивания. Мальчик выбрал группу, которая пошла по реке. И правильно сделал: в лес я бы не пошел.
