Охота на волков - [43]

Так, новолуние через неделю, есть время предупредить деда. Сомневаюсь, что Эратские участвуют в заговоре против императора. Уж больно сильно хотят перед ним выслужиться и доказать, что они круче нас. Но вот их источник информации уже интереснее.

С сожалением смотрю на отрубившегося Вадима. Толку от него мало, услышал мельком и тут же возрадовался. Еще и умудрился не сдержаться и полезть ко мне. Сознается, что рассказал мне — ему больше влетит. Лучше бы парня посвятили в семейные дела и клятву взяли. Тогда мне не удалось бы ничего добиться. Ну да демоны с недальновидностью рода Эратских.

Что же, буду рассчитывать на то, что Эратский достаточно испугался, чтобы не побежать к папочке. И не получить от него за слив информации. А там ведь придется и загадочным союзникам своим говорить, что сынок облажался…

Что-то глубоко внутри скулит и требует закончить дело. Придушить и прикопать где-нибудь на острове, чтобы раз и навсегда избавиться от вспыльчивого придурка. Если у него до сих пор ума не хватало оставить меня в покое, и дальше будет лезть.

Прогоняю эти пугающие мысли. Он, безусловно, тот еще дебил. Но что теперь, устраивать тут тайное кладбище самонадеянных аристократов? Чувствую, не он последний ко мне заявился с претензиями.

Из раздумий меня выводит стон. Эратский вздрагивает, приходя в себя и замирает, увидев, что я по-прежнему рядом.

— Вот как мы поступим, Вадик, — я наклоняюсь ближе. — Будешь помалкивать и забудешь обо мне. Тогда останешься целым и невредимым.

Парень скрипит зубами и гневно сопит, хоть и молчит. Нет, так дело не пойдет. Отзываю сеть Нергала, освобождая его. Он хватается за шею, потирая ее и успевает подняться на одно колено.

Боги, не дайте мне его тут прибить. Я направляю хаос аккуратно, можно даже сказать нежно. Сумеречная сила обволакивает Эратского и он застывает, распахнув рот. А я понимаю, что замер он не от страха, хаос его попросту парализовал. Хм, такому меня жрец не учил. Теперь главное — не нервничать.

— Иначе, — тихо говорю я, — ни один целитель тебе не сможет помочь. Понял?

Вадим только и может, что остервенело моргать. Через хаос я ощущаю его панику и страх, эти эмоции такие вкусные, что я непроизвольно облизываюсь. А вот отозвать эту дрянь оказывается сложнее. Сила липнет к трясущемуся мелкой дрожью человеческому телу. И я буквально отрываю ее от этого лакомства, вспотевая от напряжения.

Хочется стереть щекочущий кожу пот со лба. Нельзя. Если он сейчас поймет, что я слабо контролирую себя, все полетит к демонам. Но Эратский не замечает моего состояния, сам пребывая на грани. Даже я чувствую этот могильный аромат, сопровождающий выброс хаоса.

— Ты… Я… — парень заикается и шарахается от меня как только сила его отпускает. — Я понял, все понял. Ты отро…

Он затыкается, проглотив очередное оскорбление в мой адрес. Отлично, все таки поддается дрессировке. В этот раз хватило ума вовремя замолчать.

— Ну вот и славно, — мило улыбаюсь я ему, отчего он снова вздрагивает.

Как бы я не перестарался с запугиванием. Может ведь и побежать к ректору жаловаться. С другой стороны, я ничего не нарушил. Клятву не использовать хаоса с меня сняли. И больше я таких давать не стану.

— Тогда спокойной ночи, — вежливо прощаюсь я.

Амбал испуганно кивает и я ухожу, так и оставив его стоящим на одном колене под лестницей. Очень надеюсь, что это можно считать за минус один. Сил у меня еле хватает, чтобы поднимать ноги, в глазах темнеет и сводит внутренности, словно это меня скрутили.

По одному я еще справлюсь, но вот если на меня толпой нападут… Мечтая о том, чтобы недоброжелатели сами организовывались в очередь и действовали строго по расписанию, я и добираюсь до кровати.

Отправляю сообщение домой о том что «есть успехи», промахиваясь по буквам и едва удерживая веки от того, чтобы они закрылись.

Засыпаю я расстроенным. Нет сил принять душ и добычу свою в виде пирожка я потерял. Пришлось от него избавиться, выкинув в мусорку. Нет, следующего, кто посмеет меня лишить жратвы, точно убью.

***

Кажется, ночью приходила Пуся и скреблась ко мне в дверь. Сквозь сон мне показалось, что и в окно что-то билось, тихо чирикая. И даже вопль Вити звучит тихо, еле подняв меня утром.

Сонливость прогнать не удается и до начала занятий я брожу как зомби, не обращая внимания на окружающих. Но, как только мы заходим в аудиторию, на теорию целительства, я просыпаюсь.

Каритский не выдерживает и громко ржет. А я стою и пялюсь. Примерно треть студентов, сосредоточенная возле наших центральных мест, выглядят как… я. Точнее одеты в большемерные пиджаки с подвернутыми рукавами. Уверен, что и их задницы сейчас страдают, стиснутые узкими брюками.

— Что за… — обалдело бормочу я.

— Гыы, — рыжий окончательно забывает на манеры, от души потешаясь. — Ты у нас теперь законодатель моды, Игорек. Бессмысленной и беспощадной.

Великая девятка Иуну, да тут все психи. Удерживаясь от того, чтобы сплюнуть и дать себе по лбу, сажусь на свое место, не обращая внимания на приветствия. Надеюсь, одержимость в моду не войдет?

Разумовская со свитой является в последний момент и тоже немало удивляется, но в руки себя берет моментально, воспитано прыснув в кулачок. Я только мотаю головой, видя что она собирается мне что-то сказать.