Охота на Вепря - [86]

– Убей кого-нибудь, – прорычал я Степану. – И целься в черных, с мечами и копьями! Это их ниндзя, они – главные, будь они прокляты!

– Будет сделано, Петр Ильич! – зло и радостно откликнулся Горбунов и направил ствол винчестера – змеиное жало в его руках – в сторону нападавших. Пять выстрелов прицельно уложили пятерых нападавших ихэтуаней. Еще один магазин – и еще пять выстрелов. В ответ в разбитое окно полетели ножи, только чудом Степан успел убрать голову. Американец хрипло вобрал в себя воздух – короткий нож с красной повязкой торчал из его плеча.

Джон Смит сам вырвал нож и сказал:

– Пустяки, мистер Васильчиков!

– Вы молодец, – кивнул я. – Перевяжу потом. Берите второй пулемет и установите его в коридоре. Работайте, пока есть силы. Живо!

В Китае всего много, людей особенно. Ихэтуаней вокруг поезда собралось не менее двух-трех тысяч. Когда я схватился за рукояти пулемета Гатлинга, то думал только об одном, как не задеть пленных. Как не задеть Машеньку Венедиктову и ее брата. Если они были живы, конечно! В следующую секунду огненный сноп, оглушивший меня самого, вырвался из стального жерла пулемета – пять крутящихся стволов посылали каждые две секунды более сотни снарядов в толпу ихэтуаней. Эффект оказался таким ошеломляющим, что заставил меня самого нервно засмеяться. Это было что-то страшное! Воистину, силу бога войны Ареса получил я в свои руки! Огненный столб в считанные секунды выкосил половину всех нападавших напротив поезда. Да, лента летела быстро, но ее было много! Чертовски много! Мне стоило лишь чуть-чуть повернуть ствол пулемета влево, как десятки людей падали замертво, и сотни падали за ними. А вскоре такой же столб огня вылетел из коридора поезда в другую сторону. Там работал другой бог войны – американец Джон Смит! Две-три минуты – и тысячи китайцев отхлынули от поезда, они бежали кто куда, забыв обо всем, а я неистово поводил по сторонам стволом-кожухом, в котором крутились с бешеной скоростью пять смертоносных стволов.

В купе влетел Степан Горбунов.

– Матерь Божья! – взволнованно и восторженно прошептал он, искусный охотник. – Это что ж за оружие такое, а, Петр Ильич?! Кто ж его придумал-то?

– А вон, Джон Смит и придумал! – кивнул я через плечо.

– Быть такого не может! – воскликнул Степан.

– Как же не может, когда я один только что пол-Китая перебил! Я – одну половину, он – вторую!

Я все еще бил в спины убегающим «боксерам»-разбойникам. Чтобы никто не вернулся! Чтобы духа их не было тут! Если пути взорваны, надо было восстановить их, и как можно скорее, до темноты. Революционеры вернутся ночью, и если дотянутся до нас, пощады не будет. Китайцы умеют и любят мучить свои жертвы. Наследие тысячелетий!

Скоро ко мне в купе влетел старшина Скороспелов.

– Беженцев ранен, ножами, – объявил он. – Два попадания. Петр Ильич, разбойники-то разбежались!

За ним прибежал и майор Жабников. На пороге купе сказал:

– Хотите верьте, Петр Ильич, хотите нет, но я в чудеса поверил.

– Вот что, Семен Семенович, наберите отряд и посмотрите, что с путями. Ты, Степа, слышишь, ныряй туда, – я кивнул на укрытое трупами пространство, – и приведи мне живой Машеньку Венедиктову и ее брата. Живо, Степа!

Два пулемета смолкли, и округа наполнилась стонами раненых. Я взялся перевязать рану Джону Смиту. Тот пережевывал окурок сигары и, превозмогая боль, диковато улыбался мне.

– Если бы у вас был такой пулемет в эту вашу Крымскую войну, вы бы победили англичан? – морщась, спросил он.

– О, да! – рассмеялся я. – И французов тоже! И подлых турок! Мы бы очистили Крым в два счета! А вам бы где-нибудь в Балаклаве поставили бы памятник и назвали бы вас Джон Смит Таврический! Император наградил бы вас орденом Святого Георгия и дал бы пять тысяч крепостных душ в подарок!

– Рабов? – удивился свободолюбивый американец.

– А как же! У нас любили деревнями раздавать людей за воинские заслуги!

– Это ужасно, мистер Васильчиков, – тот покачал головой. – Это – варварство и дикость!

Я потуже затягивал бинт на его плече. Руки немного подрагивали после стрельбы. И того, что я видел перед собой.

– Зато как приятно владеть чужими душами, если бы вы знали!

– Вы так смеетесь надо мной?

– Разумеется, мистер Смит! – кивнул я. – Разумеется!.. Вы сегодня спасли нам жизнь. Благодарю вас.

Его физиономия, несмотря на боль, расплывалась все сильнее. Словно он что-то задумал!

– Чему теперь улыбаетесь, Джон? – спросил я.

– Как жаль, – точно поверяя мне великую тайну, сказал он, – что у нас не было кинокамеры! Если бы я снял эту бойню, то потом продал бы сотни пулеметов Гатлинга! Я бы в два счета стал миллионером, мистер Васильчиков!

Я лечил его и сам не мог скрыть улыбки: вот же попался предприимчивый черт!

Уже скоро Степан привел в наше купе Марию и Алешу Венедиктовых. У меня от сердца отлегло, камень с души упал. Но девушку и мальчика сложно было узнать. Изорванные одежды, изодранные лица и руки, их успели повалять по камням. Мальчик молчал. Ужас в его глазах говорил сам за себя. Едва девушка увидела меня, губы ее дрогнули, и Мария бросилась мне на шею. «Маменька папеньку хотела защитить, Петр Ильич, так они и ее зарубили…» Я крепко обнял ее. «Маша, Машенька, – говорил я, – больше я тебя в обиду никому не отдам. Верь мне, верь, девочка…» Тела убитых русских и иностранцев занесли в поезд. К величайшему нашему счастью пути оказались целы! У ихэтуаней было плохо с порохом: «боксеры», они больше рассчитывали на свои ловкие руки, ноги и ножи. Рельсы просто завалили деревьями и камнями. За полчаса выжившие пассажиры разбросали эту преграду. Жабников со своими отрядом охранял рабочих. Я обозревал поле битвы вокруг поезда. Китайцев мы уложили тысячи полторы. В течение десяти минут! Воистину, мистер Гатлинг придумал страшное оружие!