Охота на Вепря - [40]

– Короны не было – верно, – кивнул Антон Кураев.

– Ну?!

– Стало быть, и не принадлежит она нам, – убежденно сказал Антон. – Велика честь корону императоров в руках держать. Честь и гордыня! Сейчас надо свое схоронить, извернуться.

– А мужички нам все-таки понадобятся, – сказал Кабанин.

– И зачем они тебе?

– Сейчас узнаешь, Антон Дмитрич. На кладбище отведи нас, – приказал Кабанин старику, который стоял поодаль. – Где Зубовы лежат.

– Как скажете, господин, – отозвался тот.

Скоро они были на кладбище. Тут и там торчали из земли покосившиеся кресты. И здесь пролетел вихрь гражданской войны, даже костей не пожалел.

– Ты вот что, старик, найди нам пару мужиков, а то мы тебя заставим копать. Скажи, мы их пожалеем, убивать не станем. Да беги скорее, беги, коли жить хотят! Да пусть лопаты прихватят!

Старик заковылял искать подмогу. Вперед послал Николку.

– Умно, – усмехнулся Антон.

– А не кощунство ли это? – спросил Григорий.

– Сегодня жить – уже кощунство, – ответил Кураев.

Скоро прибежали мужички, перепуганные, еще вдалеке сломили шапки, долго кланялись.

– Копайте, – приказал Кабанин.

Мужики перекрестились и взялись рыть могилы. И скоро уже взломали и открыли три гробовые крышки. Три истлевших трупа лежали перед ними. Черепа были изрублены, плечи и ребра, не хватало фаланг пальцев. Видимо, закрывали Зубовы головы и лица, когда их потчевали саблями.

– Отойдите, – сурово бросил Кабанин, нашел палку и спрыгнул в среднюю могилу.

Он рылся долго, затем перешел в другую и в третью… Кураев дивился этому человеку, всю жизнь поделившему с муками и смертью других людей. Из третьей могилы он вылез сияющим.

– Что-нибудь нашел, Матвей? – спросил Антон.

– А, Матвей Дармидонтыч? – эхом вопросил Григорий.

– Отвернись! – рыкнул Кабанин на мужиков. – Пошли вон!

Те отвернулись и поспешно отошли. Кабанин протянул Кураеву руку и разжал кулак. На его перчатке лежал обляпанный гнильем большой золотой крест с камушком. Кабанин дохнул на него, потер крест о рукав кафтана. Прищурился. Зеленым камушком, играющим!

– Каково? – вопросил палач.

– Да-а, – протянул Сивцов.

– Вот тебе и да, – усмехнулся Кабанин. – Изумруд!

– Ну, у тебя и чутье, – покачал головой Антон Кураев.

– Волчье! – сжал руку и погрозил кулаком осеннему полю Кабанин. – Чтоб у какого-то управляющего был такой нательный крест? – разжав пятерню, он жадно проглотил слюну: – Да засеки насмерть – не поверю!

– Из второго сундука, думаешь?

– А почему бы и нет, Антоша? – весело и зло усмехнулся палач. – Кто об заклад побьется, что не так?

– Такая штука могла только из палат царских достаться, – утвердительно кивнул Антон. – Из византийских, скорее всего…

– Я найду ее, корону эту, – азартно молвил Кабанин, оглядывая по-хозяйски пепелище. – Из-под земли достану. Жизнь на то положу, а найду!.. Мне бы еще одну могилку найти, а? Старик? Николка?!

Дед и внук покорно подошли к осквернителю могил. Что от такого ожидать? Зарежет – и глазом не моргнет.

– Мне Макарка Зубов нужен, третий сын Захара Зубова, тот, что сбежал.

Старик пожал плечами:

– Так сказали же, боярин, уполз он! Где ж нам найти его?!

– Могилу его найдите, хочу знать, что его точно нет на белом свете. А если не найдете косточек: искать заставлю. До смертного часа!

Старик и внук бросили клич по округе, но не нашли следов младшего Зубова. Куда делся? Кто помог? Ведь без помощи покалеченный мальчишка вряд ли бы смог выжить? Но молчала земля и молчали люди.

Хотел Кабанин запороть до смерти старика Федора и его внука Николку, да Антон Кураев не дал. Так и уехал Кабанин к Новгороду бесчинствовать с царем, грезя, что однажды вернется под Тверь, в имение Зубовых, и доищется правды.

3

Граф Александр Александрович Кураев, хозяин поместья Горбатое, докуривал серебряную трубку с длинным турецким мундштуком.

– Кто бы мог подумать, что история с сокровищем Шереметева только еще начиналась! Что было дальше? Опричники разорили Новгород, людей побили тысяч десять, а то и поболее, «отделали», как писал Малюта Скуратов, и вернулись в Москву. За кровавой расправой никто не заметил в походе недолгого отсутствия отряда Антона Кураева, подумали: мало ли! Многие громили предместья Твери. Грозный только приветствовал эту беду. Три подельщика, одним из которых был мой предок, схоронили сокровище. Нашли такую возможность, Петр Ильич, за что мне винить моего предка никак не пристало. Но Кабанин, – выпустив круг дыма, Александр Александрович поглядел мне в глаза, – поклялся найти младшего Зубова – Макарку – и дознаться у него правды.

– Верю, что так оно и случилось, – кивнул я.

– Еще бы! Да пока не до того им было. Враги наступали на Русь! Вы и сами историю тех набегов, думаю, помните. В 1571 году Девлет Гирей напал на Москву и сжег ее дотла, Грозный прятался в Калуге. Крымский хан вырезал сто тысяч человек и столько же увел в полон. Как мы, русичи, держались, одному богу известно. В 1572 году Девлет Гирей пошел добивать Москву. – Граф усмехнулся: – Опричное войско показало себя обычной бандой, способной лишь на грабежи, насилие и мародерство. Спас Москву князь Воротынский, великий воин. В битве при Молодях он сокрушил крымского хана и разметал его войско земским ополчением. В том же 1572-м Грозный отменил опричнину и стал казнить недавних своих прихвостней из первого круга. Но Антон Кураев был всего лишь исполнителем, в царских оргиях он не участвовал, и поэтому избежал наказания. И профессиональный палач Кабанин вновь понадобился. Особенно «повезло» Басмановым: старшему Алексею, пригревшему моего предка, и младшему – Федору. Последний, известный всей Москве садист и блудник, гомосексуалист к тому же, товарищ царя по оргиям, явился точно с римского пира Калигулы или Нерона! Должны помнить, Петр Ильич, как было по истории? – спросил граф, но ответить мне не дал. – Их-то, отца и сына, царь приказал запереть на ночь в одной камере и сказал: кто утром выйдет, тот и жив будет.