Охота на василиска - [23]
Ксюша даже всплакнула, когда все это себе представила.
Или, например, нападает на них Тот-кого-нельзя-называть, Ксюша, то есть Лили, закрывает собой Гарри и Джеймса, то есть Стаса, и в последнюю минуту жизни Стас, то есть Джеймс, шепчет ей, что, мол, спасибо, родная, я жить без тебя не могу, а Лили отвечает:
— Придется! Потому что я в очереди стоять не намерена!
Ксюше не понравилась последняя фраза, и она стала крутить ее в голове. «Я не буду стоять в очереди к тебе!», «Или я, или все эти девицы!», «Я не могу быть твоей девушкой, пока у тебя их десять!», «Выбирай: или я, или они!».
Шоколадка закончилась, и Ксюша потянулась к ноутбуку.
«Однажды утром Лили проснулась и поняла, что так больше продолжаться не может», — написала Ксюша и задумалась.
А дальше слова стали вытекать из нее сами.
Мама обнаружила ее утром, спящую в одежде, в обнимку с ноутбуком в перепачканном шоколадом пледе.
Глава 13. ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ МЫШКИ
Ксюша ненавидела Леди Гагу. То есть вообще она ее любила, даже поставила «Bad Romance» на мелодию будильника… поэтому и ненавидела по утрам.
— Надо поменять музыку, — буркнула она, с отвращением отключила звук и поплелась на кухню.
Бухнула себе в кружку три ложки кофе, три ложки сахара, размешала, попробовала, с трудом сдержалась, чтобы не выплюнуть. Гадость получилась редкая. Ксюша попробовала спасти ситуацию молоком, но получилось еще хуже.
Тогда она решительно вылила кофе в раковину и, вспомнив Орловского, рухнула на пол отжиматься. Получилось не так энергично, как у следователя, но эффективно. Ксюша проснулась. И даже вполне элегантно поднялась с пола под недоуменным взглядом мамы, которая появилась на пороге.
По дороге в школу Ксю пыталась составить план на день. С кем нужно поговорить, о чем расспросить, что узнать. Ксюша придумала пять обязательных пунктов программы и чуть не проскочила мимо Антонины Романовны, которая медленно брела по дорожке.
— Ксения!
— Да!
Выглядела бывшая классная неважно. И вроде бы причесана как обычно, и даже накрашена. Но глаза красные, под глазами замазаны глубокие тени, плечи опущены, спина ссутулена.
— Вы плохо выглядите, Антонина Романовна, — невежливо сказала Ксюша.
У учительницы задрожали губы.
— Я не сплю, — тихо сказала она, — я не могу спать. Я все думаю, что могла спасти Диану, а… поленилась.
— Вряд ли, — отмахнулась Ксюша, — запретили бы вы им курить в этом туалете, они бы в другой пошли.
— Не в этом дело, — губы у Антонины Романовны задрожали еще сильнее, — Она же звонила мне. Спрашивала, как я себя чувствую. Я не поняла ничего, у меня голова немного болела, но она у меня часто болит. А ей, наверное, плохо было совсем. Она умерла через несколько часов.
Тут бывшую классную совсем развезло, и она начала по-детски всхлипывать.
— Меня уволили по статье, я больше в школе никогда работать не буду. Ну и хорошо, я бы все равно не смогла. Я вообще не знаю, за что меня в школу, я же ненавижу ее, я ее с детства ненавижу!
— Так зачем же вы учились в педе? — изумилась Ксюша.
— А куда мне еще? — зло ответила бывшая классная. — Не в уборщицы же идти… Хотя теперь, наверное, придется. Соломонычу хорошо, его на следующий день после увольнения на работу взяли. Говорят, чуть ли не дрались за него.
— Он очень хороший учитель, — сказала Ксюша.
— Везет ему просто, — отмахнулась Антонина Романовна и побрела к остановке.
Встреча с бывшей классной произвела на Ксюшу сильное впечатление. Вот так живешь-живешь, а потом узнаешь, что человек тебя ненавидит. И вообще всех ненавидит. Трудно сказать, что это огромное разочарование, в классе учительницу не сильно любили, но не ненавидели же! Жалели, скорее.
На первый урок Ксю опоздала, но оправдываться не пришлось — в кабинете истории стоял такой гам, что ее отсутствия не заметили. В очередной раз буянила мама Артема. Ксюша под шумок проскочила на свое место и прислушалась.
Сегодня Артемова мамаша уже не отрицала очевидного, но обвиняла всех подряд:
— Это вы виноваты, что Темочка стал употреблять! Вы все!
Историчка попыталась выпроводить маму из класса, но силы были не равны.
— Это ваша школа виновата! — кричала мама Артема. — Это вы тут не смотрите за детьми! У вас сплошные наркоманы учатся! А вы молчите! Я вам отдала здорового умного мальчика, а его тут довели! Вы его довели!
Учительница оттеснила маму к коридору, но та выдралась и обратилась к классу.
— Вы его заставили, я знаю! Он сам бы никогда… Он у меня никогда…
Тут мама разрыдалась, и историчке удалось вытолкать ее в коридор.
В классе повисла нехорошая тишина.
— А что с Артемом? — спросил кто-то.
— Вроде бы ничего страшного, — неуверенно сказала Катя, — просто дома сидит.
— Да лох он, — не отрываясь от смартфона, сказал Даник.
— Ты бы заткнулся, а? — взорвался Игорь. — Все же знают, что ты…
Даник ударил быстро и метко.
— Наркот! — просипел Игорь, ловя ртом воздух.
— Сам ты наркот, — отрезал Даник. — Я никого не заставляю. Сами бегают за мной и просят.
— Скорей бы ты скурился, гад.
— Я не скурюсь никогда, что я, идиот? Меня вообще не цепляет, могу бросить в любой момент. Только дебилы подсаживаются, потому что мозгов нет. Нормальные люди расслабляются, удовольствие получают. Правда, Ирюлик?
