Охота на вампиров - [31]

Он опустил ноги, сел, и голод тут же прошел — его стошнило. Закружилась голова. Леон пощупал затылок — шишка. Посмотрел на ладонь — крови не было. Аккуратно, видать, звезданули. Отогнул рукав рубашки, и по часам, а они у него были дорогие, золотые, с автоподзаводом и прочими наворотами, понял, что прошло часов двенадцать… Ни хрена себе! Тут же обратил внимание, что рукав расстегнут, а его пиджак висит на стуле. Засучил и увидел на сгибе локтя дырочку. Наркотик! Кому его персона так срочно понадобилась?!

Леон поднялся. На втором шаге его перестало мутить и покачивать…

Леон никогда ни в каких соревнованиях не участвовал. Его рекорды, возможности и физическая подготовка были известны узкому кругу лиц. Потому что «узкий круг» занимался ну в очень закрытом спортивном клубе. Но об этом даже его интеллигентная мама не догадывалась. Тихий пай-мальчик, с высоким умным лбом, об который он кирпичи пополам расшибал…

Леон направился к холодильнику. По пути толкнул дверь, но как вы понимаете, она была закрыта. В холодильнике же все было в порядке: колбаса, сыр, фрукты и даже початая бутылка водки — все для плотного завтрака. Чем Леон и занялся.

Нарезая ножом бутерброды он подумал:

«Забавная у меня темница. Хотя вряд ли мне этот нож понадобится…»

И только после первого глотка водки Леона внезапно осенило.

«Поймали не меня! — сказал он сам себе, жуя бутерброд с колбасой, сыром и долькой апельсина сверху, — куда и зачем я отправился, не знала ни одна душа на свете. С Павлом Иннокентьевичем я познакомился случайно. Милейший человек. Как он обаял на въезде в городок мента, что тот даже про меня забыл и не стал спрашивать документы. Дальше до дома нас никто не останавливал. Доехали благополучно… Шандарахнули меня по голове на улице. Но к этому времени я успел узнать, что здесь был Лешка, а сам дом Гаевых когда-то принадлежал Деду и фактически являлся родным Лешкиным домом. О «мерседесе» и Ереминых парнях Анна не упоминала. Кстати, с каким заданием старик отправил Ала сюда, Лешка мне не говорил. Да и я не расспрашивал. Но может, он от них смылся? Еще тот жулик, меня переплюнет. Смылся, переночевал у Анны и пошел по своим делам… Те сидят в гостинице и ждут у моря погоды, а Ал вовсю орудует самостоятельно. Он терпеть не может никакой опеки. Вот где-то его и вычислили. Выходит, поймали не меня, а Алексея Агеева».

Он посмотрел на свой пиджак, висящий на спинке стула, и полез по карманам. Сигареты на месте, а в остальных пусто.

«Так и должно быть! — обрадовался Леон. — Все документы в кейсе, а сам кейс во дворе дома, в закрытых «Жигулях». За кого ж мне себя выдавать? За Лешку? Нет! Лучше ни за кого! Раз меня умыкнули силой, да еще наркотик вкатили, пусть сами и разбираются. А Лешка пусть побегает на свободе».

Довольный собой, он закурил, направился к дивану, сел и стал пускать дым кольцами. Делал он это виртуозно, как самый настоящий мальчишка. Внезапно за стенкой раздалось глухое недовольное рычание. Видать, кому-то табачный дым не нравился.

— Кто там? — осторожно спросил Леон.

Ему никто не ответил. Узник встал, подошел к стене — тишина… Он нервно затянулся и снова за стенкой зарычали. Точнее, не за стенкой, а за перегородкой. Леон обнаружил это, когда прижимался ухом. Тонкая фанера разделяла его чертог с другим помещением.

— Кто там у нас такой недовольный?

Пленник двинулся к углу и попытался сдвинуть перегородку. Она чуть подалась в сторону и за ней Леон увидел стальную решетку. Но самое страшное — из-за решетки на него глядел зверь. Леон чуть не заорал от ужаса. Злобные глаза в упор и хищный оскал. Господи! Его соседом оказался громадный волк!

Несчастный мальчик мгновенно задвинул на место фанеру и отпрянул от стены.

— Ни фига себе! Куда это меня угораздило? Благо там стальная решетка! Что стоит зверю лапой проломить хлипкую перегородочку и сожрать меня со всеми потрохами, не сдирая костюма…

Но сигарету все-таки затушил. А сам налил себе чуть ли не полный стакан водки и грохнул его, не закусывая. Тут его и долбануло.

— Будь здоров, соседушко, — пробормотал он, падая на диван. — Теперь можешь меня кушать, я ничего не почувствую…

Очнулся Леон от звуков — голосов и собственного храпа. К голосам прислушался, но храпеть продолжил, в том же темпе и в той же тональности.

— Меня что волнует, Степан Ильич, в лесу они от него деру дали. Как ты говоришь, аж колотило их… А тут он, собственно, рядышком, а они чавкают твое пойло как ни в чем не бывало. Объяснение есть?

— Так точно, товарищ капитан!

— Ну?! Говори…

Леон распушил свои длиннющие ресницы и в узкую щелочку увидел сидящего за столом человека в камуфляже. Погон он не разглядел. Но тот, кто обращался к нему «товарищ капитан», был громадного роста, в простой телогрейке, штанах и сапогах. Стоял он к Леону спиной.

— Паренек-то невменяемый… Сначала — наркота, а таперича вон, чуть ли не бутылку водки укушал. При его невеликих маештабах другому — смерть, а ен ишшо храпить. Знаток, значить по этому делу, — последовал звонкий щелчок пальцем по горлу.

— И что?

— А то… Лохматые, могеть, на бухую личность не регулируют. Флюида не прет.