Охота на Улисса - [76]

Мисс Уокер встревожилась. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи, пока не будут найдены ответы на все вопросы. Она сунула опустевшую чашку в услужливо раскрывшийся зев судомойки и с минуту ещё стояла, слепо таращась на валявшийся в кресле «пояс Афины». Беспокоившие её вопросы перебирала, как шарики иолантов, нанизанные на нить. «Я ему нужна там, – решила она твёрдо. – Не зря он не пожелал спокойной ночи и шепнул, что будет на крыше». Спохватившись, Ирис стала одеваться лихорадочно: пояс, комбинезон… Ботинки? Девушка поморщилась при мысли, что придётся снова напялить эти бегемотообразные тяжелоступы. Туфли? Нет. Так ничего и не выбрав, она выскочила в кольцевой коридор босиком. «Дует по ногам откуда-то, но пол тёплый. Страшновато в коридоре одной. Хоть и в поясе, но всё же… Саша, небось, просил нацепить его только для моральной поддержки, ведь погиб же «Улисс». Какая мрачная лестница! И не потому вовсе, что людей нет… Вдруг там, за дверью… Боже, страшно открыть! Ну же, трусишка… Фу-у-у, никого. Выбитые двери так и валяются в коридоре. Ха! Как Льюис тогда перепугался… Мистер Десять Процентов. Эта лестница, а не та. Интересно, в офисном зале есть свет? Помру от страха, если тем… Нет, светло. Бегом по проходу! Здорово, что босиком пошла, вот топоту было бы… Если в ботинках. А в туфлях вообще… От топота копыт… Откуда эта чепуха? Да ещё и по-русски… Пыль по полю летит… бред какой-то. Но забавно: от топота копыт… Дверь вся в дырках. От пуль? Ну да, это же Джордж с ней расправился, когда… Папин кабинет заперт. Они там? Не отзываются. Ну-ка, стукну громче! Тишина. Нет, не там они, папа хотел поговорить с мамой, а Саша… Наверх. Эта тоже вся в дырках и треснула. Ох! Чуть не упала. Что тут набросано? Гильзы. Так это, кажется, называется. Ступеньки, ступень… Господи, и как сердце не выскочит? От топота копыт пыль… Эту дверь Саша сам сломал. Темновато здесь. О-о! Кто это?!»

Ирис замерла, сдержав рвущийся из лёгких воздух, вцепилась в косяк распахнутой настежь двери – силуэт чей-то посреди комнаты, по полу тень от него. Луны молодой серпик, свет скудный. Голос. Папа?

– …не хотел рассказывать тебе, боялся, что ты… как тогда.

– Расскажи, Робби, – попросила Джоан тихонько, словно на ухо шепнула человеку, чья голова рядом, на подушке. – Я должна знать… Что случилось со мной? Мне кажется, я поняла сегодня… Робби, скажи, я сама себя…

– Да, – поспешно прервал её Роберт Уокер, силуэт в центре комнаты пошевелился, сгорбился, бледная лунная тень съёжилась у его ног. – Ты узнала о нас с Мартой. Написала в записке, что не выносишь лжи. Но было поздно уже, когда я прочёл.

– Это ужасно. Господи, какой я была дурой… Знаешь, Роберт, зря ты не рассказал мне. Если бы знала… Я же едва не сделала это снова! Эгоистичная дура… В тот раз предала Эйри, бросила её одну, а в этот раз…

– Мама! – выкрикнула Ирис. Тяжело было слушать признание матери. На секунду ей показалось, что мама там, рядом с отцом в центре полутёмной комнаты, поэтому бросилась туда, со словами: – Никто никого не бросал, правда, папа?

– Эйри? Ты всё слышала? Ведь я же просила, Роберт…

– Мама, прекрати… пожалуйста. Я тоже имею право знать! – заявила девушка, подняв голову к лунной дольке. И потом добавила, припомнив откуда-то: – Шило всё равно рано или поздно вылезет из мешка. Саша вот тоже говорил мне…

– Волков? – спросила Джоан, и в тоне её почудилась улыбка. – Смешной мальчик. Ты, что же, влюблена в него?

– Не знаю… – соврала Ирис. Её смутил прямой вопрос.

– Ты всё-таки собираешься за него замуж? – неприятным тоном спросил отец. – А как же Микл?

– Кто такой Микл? – поинтересовалась Джоан.

– Да так, один знакомый, – буркнула Ирис, напрочь позабывшая о предмете недавнего своего глубокого разочарования. Совесть – противный червячок! – шевельнулась внутри: пусть Микл бесчувственный болван с пузырём вместо головы, но он ведь погиб, наверное. «Маме об этом говорить ни к чему, – решила благоразумная дочь. – Я свинья, что так быстро забыла о нём».

– Где же Саша? – спросила она, чтобы сменить тему. И тут же вспомнила – Волков собирался изображать на крыше мартовского кота.

– Он поднялся на крышу «Грави-айленд», – дала справку Джоан. – Сказал, что будет наблюдать оттуда за кораблями. Мне самой показалось подозрительной покладистость Марты. Не понимаю только, что Волков собирается делать, если…

– Мама, опусти немедленно лестницу! – распорядилась мисс Уокер. – Мне нужно быть рядом с ним.

– Не ходи туда, Эйри! – забеспокоился Уокер. – Джоан, не опускай лестницу, слышишь?

– Девочка права, – отозвалась после недолгого раздумья Джоан. Изображение звёздного неба на потолке лопнуло, лестница не успела лечь нижней ступенькой на пол, а Ирис уже взбегала к настоящему звёздному небу. Поднимаясь, услышала слова Джоан: «…нельзя расставаться…», – но разговор матери с отцом остался внизу в чёрном провале люка. Легко ступая босыми ногами по нагретым за день и не успевшим ещё остыть шершавым ступеням, принцесса Грави поднялась на крышу лежащего на коралловом берегу воздушного своего замка.

Сашу нашла не сразу – далеко был от люка, на самом краю. Сидел неприкаянно, отвернувшись. Отчуждение почудилось Ирис в его позе, и она придумывала, с чего начать разговор, тихонько ступая по смутно белевшей в призрачном лунном свете огромной круглой террасе. Подойдя ближе, поняла, почему Волков отошёл так далеко. Сначала до её слуха донеслись мерные вздохи волн, потом она заметила красные и белые огоньки над водой, повторённые отражением в дрожащей посеребрённой воде. Корабли. И только когда она приблизилась к своему капитану на расстояние пяти неполных шагов, глазам её открылось то, на что смотрел он – сонный остров в приливе льнущих к самым корням пальм ленивых волн. В самом сердце необычайно светлой южной ночи.