Охота на тринадцатого - [48]

Капитан со странной улыбкой смотрел на офицера. А он вдруг вспомнил, кого напоминает ему манера добавлять в речь грубовато — простецкое «понял». Очень непростого начальника службы собственной безопасности академии майора Хрипатого, умницу, оригинала и просто очень хорошего человека! Даже интонации те же!

— Кажется, да, — признался офицер. — Спасибо, ТОВАРИЩ капитан.

В глазах особиста мелькнуло ответное понимание.

— Капитан Михеев, — легко коснулся он пилотки. — Служу России.

Десантники в коридоре встретили его хмурыми взглядами и предложением разнести штаб.

— Заманчиво, но… я уже договорился о сотрудничестве, — вздохнул офицер. — Знаете что? Вы идите вперед, я тут… подумаю.

— Ох непростой ты младший лейтенант, — заметил старшина десантников. — Вправду, что ли, из сынов Даждь-бога?

И пристально уставился в глаза, как будто надеялся получить подтверждение.

— А вы простые? — неловко отшутился офицер. — Тоже наверняка в подписках по самые тепловизоры.

— А то! — хохотнул старшина. — Ладно, подождем на выходе.

* * *

Она догнала его в безлюдном коридоре. Блеснули на гордо приподнятых плечиках лейтенантские погоны. Узкая ладонь быстро передала таблетку информносителя.

— Здесь только матка Штерна! — тихо предупредила девушка. — Макет планировки, вооружение и основные коммуникации. Это лично мое. Больше ничем помочь не можем. Иди, офицер. Удачи. Останься живым.

— Живи, лейтенант, — прошептал офицер традиционное пожелание.

Лючия Овехуна — или кто на самом деле? — легко и быстро уходила по коридору, а он смотрел ей вслед, и почему‑то резко щипало глаза, словно попал в шлейф дыма от горения пластмасс. В детстве ему пришлось угодить в пожар, и по воспоминаниям глаза тогда жгло именно так.

Десантники ждали его у выхода. Чины военной полиции торчали неподалеку с угрюмым видом, но вмешиваться не решались. Офицер сердито глянул на них, но тоже удержался от высказываний. Кому‑то надо и за порядком следить, так почему не военной полиции?

— Я достал информацию, — сообщил он. — Спасибо за помощь. А теперь главный вопрос: как вы относитесь к тому, чтоб вломить Штерну?

— Как это поможет снести к черту администрацию базы? — поинтересовался старшина десантников.

— Никак, — честно сказал офицер. — Просто это наша работа. За нас не сделают.

— Есть вломить Штерну, товарищ младший лейтенант! — серьезно сказал десантник.

— Ну и как мы вломим Штерну? — брюзгливо осведомился пилот.

Расходник сиренево мигнул в его руках. Пилот выдернул его из зажимов тестера, промаркировал и аккуратно положил слева в транспортировочную обойму. Справа из такой же обоймы достал очередной немаркированный, и операция повторилась. И еще раз.

— Все же решил форсануть двигатели? — полюбопытствовал стрелок с диска. — А не взорвутся?

— Не взорвутся, — неохотно сказал пилот. — Амазонки смогли меня удивить. Они… как бы объяснить, чтоб понятно… короче, не взорвутся. Оказывается, там проще можно. На восьми хордах — можно. А я проглядел эту возможность, потому что могу и на двадцати четырех без напряга… Слушайте, кто‑нибудь понимает, чего делает кэп?

Экипаж проводил взглядами своего бывшего второго стрелка, а нынче непонятно кого, который в сопровождении охраны быстро шел куда‑то к складам вооружений, и призадумался.

— Ну, он же из особой службы, — неуверенно высказался стрелок. — Специально обученный. Наверно, как‑то спасает ситуацию. Разруливает, вот.

— Как? Как можно разрулить бунт на флоте во время войны?! Через пару смен подойдет Штерн, а у нас в эскадре брожение, к бою одни амазонки готовы да мы! Семью единицами европейцев бить будем? А если директор базы карателей вызвал, то как? А он вызвал, на гадальный сайт не ходи! Своих крошить будем — теми же семью единицами? Нет, я ничего не понимаю! Брешет товарищ младший лейтенант, никакой он не особая служба!

— Ага, и «тринадцатого» не существует! — радостно поддакнул стрелок, и пилот не нашел, что ответить.

— Брешет он или нет, ясно одно: кэп пашет за всех, а мы сидим, — буркнул старшина. — Может, он действительно знает, что делать… Серж, готовь расходники, не отвлекайся. Кому заняться вооружением, намекнуть или так поймет?

— А я что? — тут же возмутился стрелок. — Я давно арсенал захватил и укрупненных трассеров на три эскадры набрал! Если что…

— Захватил он. Договориться, чтоб охрана ушла, когда за спиной рота десанта лыбится, не великий подвиг! Тащи трассеры, герой! И ракеты! Есть в арсенале ракеты?

— Ну…

— А кто за тебя проверит, кэп, что ли? Ему забот без арсенала хватает!

— Есть проверить, есть утащить, есть подготовиться! Командир, а что значит «пахать»?

— Это из фильма, ты в медблоке его смотрел. «Зов земли». Вот там пахали. И ты чтоб пахал, как в фильме! А то действительно подойдет Штерн да как даст под хвост…

Офицер, слышавший все через переговорник, удовлетворенно кивнул. Хотя бы экипажу «семерки» не надо объяснять, что делать, и гасить панику тоже не надо. Вот бы все так.

* * *

Все… начиная с лихих космодесантников, которые всё и замутили, все сначала орали всласть, с наслаждением громили штаб, брызгали слюной в лицо офицерам, кого удалось поймать, выплескивали недовольство флотским бардаком, восторженно приветствовали героических амазонок и не такой яркий, но все же несправедливо обиженный экипаж «семерки». Это сначала. Потом, когда директор базы укрылся в защищенном секторе, разведка наглухо отделилась, штаб ощетинился до зубов вооруженной военной полицией, а центр связи передал в генштаб «воздух» о бунте, до всех начало доходить, чего натворили и что за это будет. Вдруг вспомнилось, что в России уже сто лет не было успешных бунтов, а карательные корпуса — были всегда и есть сейчас, и еще как есть. Потом как‑то некстати обнаружилось, что, когда начинали бузу, никто не задумался, чего же им конкретно надо и что делать‑то потом. Так что, когда привалило зловещее «потом», не придумали лучшего, чем ходить за единственным не потерявшим уверенности офицером бригады спецназ «Внуки Даждь-бога», искательно заглядывать ему в глаза — и подчиняться безоговорочно, не обращая внимания на звания. Как будто он — представитель неких сил. Кто бы сказал, почему? Экипаж «семерки» намутил, не иначе! О том, что он из особой службы, никто не мог слышать за пределами экипажа, а ничем другим свое невольное возвышение офицер объяснить не мог. Не принимать же всерьез дикие, но широко распространенные домыслы об экипаже «семерки» как о сынах Даждь-бога? Мол, была такая бригада спецназ «Внуки Даждь-бога», героически погибшая, но те, кто выжили, теперь не просто люди, а носители особого знания и особых сил, а иначе б не выжили… и амазонки из погибшей в последнем бою девичьей бригады — той же породы, чуть ли не дочери Даждь-бога, а может, и дочери, иначе б как уцелели в бойне? И красивые настолько, что дух захватывает — сверхъестественно красивые! — что есть непосредственное догадкам подтверждение!