Охота на шакала - [3]

Черный бархат неба прокалывали роскошные южные созвездия. Над зыбучей поверхностью моря разливался призрачный лунный свет. Катились волны, гладкие, словно отполированные, вспыхивая мгновенным блеском и потухая. Расстрелянный африканцами катер, скатываясь в круговую циркуляцию, медленно погружался. Саблин подплыл к левому борту, вцепился в планширь, бывший уже почти у самой воды.

Что и говорить, ситуация была незавидная. Очутиться в открытом море, безо всякой связи, без единой капли пресной воды, не зная ни морских течений, ни приливов-отливов, ни даже своих приблизительных координат…

Вот и оставалось добираться до острова Унгуджа вплавь, ориентируясь исключительно по незнакомым созвездиям. Доплыть до берега следовало еще затемно – с рассветом в этих водах наверняка появится танзанийская береговая охрана, а знакомство с ней явно не входило в планы Саблина. Ведь в таком случае придется объясняться не только по поводу своего ночного заплыва за несколько километров от берега, но и по поводу развороченной взрывом моторки и пропажи ее экипажа…

Ночной бриз разводил крупную зыбь. Пронесся небольшой шквал, сбивая гребешки волн. Катер продолжал оседать в воду левым бортом, как бы уменьшаясь в размерах. Когда изрешеченное пулями судно уже готово было лечь набок, обострившийся слух Виталия различил едва уловимые акустические колебания, быстро оформившиеся во все нарастающий стрекот лодочного мотора. Вскоре появилось и само судно – длинный спидбот на подводных крыльях. Такие суда используются на Занзибаре и правоохранительными службами, и многочисленными туристическими фирмами. Правда, кормового флага на спидботе почему-то не было, но это ничего не меняло.

Первой мыслью Саблина было: это полиция! Ведь не много найдется на Занзибаре желающих совершать ночные круизы в открытом море! Второй мыслью – как теперь поступить: обозначить свое присутствие или, воспользовавшись темнотой, отплыть подальше? Была, правда, и третья мысль, совершенно безумная: незаметно проникнуть на спидбот, выбросить в море рулевого и всех, кто там есть. А затем – идти «самым полным» к международному порту, а уж там бросить катамаран и вплавь добраться до берега, чтобы предупредить своих…

К счастью, Виталик ошибся. Когда неопознанное судно подошло к полузатонувшему катеру, он с удивлением услышал знакомые голоса.

– Ты смотри… А катер-то наш почти насквозь прошили! – резюмировал хрипловатый баритон.

– А это еще что за посудина? – удивился женский голос. – И кто это ее так изувечил?

Первый голос принадлежал его закадычному другу, старлею Коле Зиганиди, второй – старшему лейтенанту Кате Сабуровой.

Меньше чем через минуту Виталий, изнуренный холодом, качкой и усталостью, уже сидел в каюте, с одеялом на мокрых плечах и со стаканом горячего чая в руках.

– Как вы меня в открытом море нашли? – первым делом спросил Саблин.

– Интуиция, – усмехнулась Катя. – У женщин она вообще развита куда сильней, чем у мужчин. А вообще – не в двадцатом веке живем, современными навигационными приборами пользоваться умеем. Пока были в Занзибар-тауне – справлялись то и дело, где вы и как. Смотрим на экранчик навигатора – а катер наш почему-то к материку идет, и траектория какая-то странная. Очень удивились. Поняли, что тут явно что-то не так. По случаю арендовали до утра вот эту лоханку… Ну, и отправились на поиски. А иначе и быть не могло. На флоте своих не бросают, ты ведь сам знаешь!

– Ладно, Боцман, – Зиганиди назвал старую флотскую кличку Саблина. – Как говорится – все хорошо, что хорошо кончается. С остальным будем разбираться потом. А пока, как написал в письме адмиралу Ушакову один знаменитый полководец – «жалею, что не участвовал в сей баталии хоть мичманом». Слушай… А Леха наш где?

Саблин не ответил, отставил чай, отвернулся. По его мгновенно замкнувшемуся лицу друзья сразу же все поняли…

2

Слово «боцман» всегда вызывает богатый ассоциативный ряд: суровый мореман с серебряной дудкой на цепочке, «свистать всех наверх!», страх и трепет команды… Капитан-лейтенант спецназа Балтфлота Виталий Саблин, хотя и имел в своей богатой военно-морской родословной нескольких боцманов, никак не соответствовал типажу заматеревшего палубного диктатора. Впрочем, и на боевого пловца, какими их представляют по многочисленным сериалам, он тоже не слишком-то походил. Интеллигентный любитель шахмат, начитанный и скромный, он скорее напоминал университетского преподавателя, чем офицера элитного спецподразделения Балтфлота.

Кличку Боцман он получил еще в юности, будучи нахимовцем: вместе с друзьями проходил плавпрактику на барке, где сразу обратил на себя внимание любовью к порядку и требовательностью к его исполнению. Именно благодаря этим качествам Виталик и попал в элитную спецшколу подводных пловцов на Балтике, именно благодаря этим качествам он завоевал авторитет у командования и товарищей по оружию.

Служба в военно-морском спецназе была не из легких. В последние годы боевые пловцы оказались на редкость востребованными, причем в тех операциях, о которых обычно не сообщают в программах теленовостей. Рутинные тренировки, ежемесячные сдачи нормативов и допусков, бесконечные авиаперелеты, скрытные боевые акции в разных морях и океанах… Вот уже более полугода Саблин возглавлял небольшую мобильную группу, куда, кроме него самого, входил новороссийский грек Коля Зиганиди, виртуозный специалист по минно-взрывному делу, петербурженка Катя Сабурова, один из лучших боевых пловцов Балтфлота, и Леша Логвинец, незаменимый специалист в области всего, что касается связи, криптографии и компьютерных технологий.