Охота на Сезанна - [23]

Она подошла к Аукрусту.

– Я отключила звук сигнализации, но когда она включается, в нескольких местах в доме загорается свет.– Маргарита посмотрела ему в глаза. – Свет зажегся.

– Боюсь, это моя вина… Мне стало любопытно, но я не видел датчиков.

– Они внутри рамы, очень маленькие, их трудно найти, – похвасталась Маргарита.

– Но ведь картину можно вырезать из рамы. Воров не интересуют рамы.

– Зачем вообще воровать ценное полотно? Его же нельзя продать, даже в частном порядке. Только если за бесценок какому-нибудь отшельнику в Антарктиде. – Она презрительно поморщилась. – Фредди так дорожил картинами, что в каждую ввел флюоресцирующую краску. Только страховщикам это на руку. – Она вдруг рассердилась. – Со смерти мужа Фредди просто сдурел, беспокоясь о безопасности картин.

– Сигнализация соединена с полицией?

– Да, и они злы на меня. Было слишком много ложных вызовов, и они грозят, что в следующий раз не приедут.

– Покажите мне сигнализацию. У меня есть клиент, который интересуется этими устройствами.

Маргарита сняла со стены картину и показала на то место, где задник прикреплялся к раме.

– Здесь, где скреплено дерево, видите кружок размером с монетку? Под ним устройство и батарея.

– Как сильно нужно двинуть картину, чтобы устройство включилось?

– Можно подвинуть картину, и ничего не произойдет, но если ее переместить на несколько дюймов или снять с крюков, сигнализация включится.

Он потрогал деревянный кружок.

– Устройство остановит новичка, но ничто не остановит профессионала.

– Я согласна, – вздохнула Маргарита, – но я переживаю только за четыре.

– Когда вы продадите остальные?

Она покачала головой:

– Согласно завещанию Гастона, я могу продавать их только на аукционе. Хотя это означает большие деньги, меня больше волнует, кто купит картины, а не сколько за них заплатят. Но для Фредди важны именно деньги, поскольку он получает комиссионные с каждой проданной картины. – Она дотронулась до рамы автопортрета Сезанна. – Это полотно находилось в частной коллекции слишком долго; его следует отправить в музей Гране в Экс-ан-Провансе.

– Вейзборд позволит продать картину музею?

– Он настаивает на неукоснительном следовании завещанию. – Маргарита прищурилась. – Он же его сам и написал.

– Может быть, стоит отправить картину в музей на время?

Маргарита опять покачала головой:

– Он и об этом подумал. Он хочет, чтобы картины продали по самой высокой цене.

– Я могу вам помочь.

Глаза Маргариты заблестели.

– А что вы можете сделать?

Аукруст снял картину с крюков и держал ее на вытянутых руках.

– Попросите меня заменить порванную бумагу, вот здесь. – Он перевернул картину и показал. – Я могу также проверить полотно на наличие плесени или грибка, сменить проволоку. – Он ухмыльнулся. – Да здесь работы на несколько месяцев.

– Конечно. Старые картины и рамы нуждаются в починке, – задумалась она. – Я обещала директору Гране, что они смогут вывесить ее во время выставки Сезанна в январе. Вы могли бы отвезти ее туда. – Она засмеялась.– Фредди будет взбешен. Он твердит, что автопортрет уйдет за рекордную цену.

– Это же Сезанн, так что вполне возможно, – согласился Аукруст.

– Музей Гране предлагает семьдесят пять миллионов франков, этого более чем достаточно.

– На аукционе в Нью-Йорке она принесет вдвое больше.

Маргарита скрестила руки на груди, посмотрела на автопортрет, потом перевела взгляд на пейзаж. Она вдруг поняла, насколько ценно то, что находится перед ней. Ни она, ни Гастон не продавали и не покупали в течение семи лет, они только обменивались, уменьшая коллекцию с тридцати до одиннадцати картин.

Она приняла решение и твердо произнесла:

– Я поговорю с Фредди о завещании. За картины платила я, и я не собираюсь позволять эгоистичному старому дураку говорить мне, как, когда и кому я должна их продавать. А сейчас я оставлю все как есть. – Она улыбнулась. – Теперь о более важном. Я должна заплатить вам за новую раму.

Глава 12

Компания «Лансет Венчурз» занимала тридцать первый этаж Нешнл-Вестминстер-Тауэр, самого высокого здания в Сити, хотя уже не самого высокого в Большом Лондоне, потому что это звание теперь принадлежало Уан-Кэнада-Сквер в районе новой застройки, возникшему из ниоткуда посреди Темзы. Кабинеты «Лансет» были обставлены весьма элегантно и, по мнению некоторых, неоправданно дорого. Громадный конференц-зал выходил южными окнами на Темзу, а западными – на собор Святого Павла. Под огромной люстрой стоял инкрустированный стол из тика, по бокам которого размещались два десятка кресел с высокими спинками, обитые шелком с рисунком в виде орлов, львов и пурпурно-красных роз. На стене висели две замечательные картины – Джексона Поллока и Эндрю Уайета, а по бокам от них были менее известные полотна современных британских художников. Одна – «А без названия», этюд с красными геометрическими фигурами, принадлежала кисти Маргарет О'Рурк, другая, «Номер 3-1954» Джеремайи Тобина, представляла собой обширный голубой холст с пурпурными и зелеными мазками, нанесенными веником по влажной краске.

Совладельцами «Лансет Венчурз» были «Ферст Бэнк оф Нью-Йорк» и компания «Лондон/Вестминстер Секьюритиз». Офисы в Нью-Йорке были точной копией лондонских и располагались на тридцать третьем этаже Всемирного торгового центра на Манхэттене. «Лансет» занималась инвестициями капитала в новые предприятия, и в последние три года компания слишком часто ошибалась; поэтому от исполнительных директоров последовало указание «прекратить это безобразие».