Охота на Роммеля - [35]

— Сбавь скорость, придурок! — кричал Линкольн.

При слишком резком рывке колеса разрывали мембрану поверхностного натяжения. Машина проваливалась в песок и зарывалась по самые оси. Если вы двигались излишне медленно, то садились «на брюхо». Водитель не мог менять направление, иначе терялась сила сцепления. А между тем ослепительный и однообразный склон бархана маскировал все приметы движения. Мотор ревел, но вам казалось, что вы стоите неподвижно. Внезапно, бац, и гребень!

— Руль на девяносто! — ревел Линкольн, имея в виду поворот налево или направо для последующей остановки на вершине острого гребня.

Если вы позволяли передним колесам задираться вверх выше восемнадцати дюймов, грузовик нырял вниз и подскакивал.

Моя дорогая Роуз. Я все еще не знаю цели нашей миссии. Мы тренируемся и обедаем, тренируемся, ужинаем и спим. Беседы людей часто выдают их раздумья: «Куда нас пошлют? Когда? С какими приказами?»

Битва в Алам-Хальфе продолжалась с невиданной доселе яростью. Наши парни никак не могли понять, что штабные офицеры готовили для такого крохотного подразделения, как ПГДД. Какую пользу могли принести наши несколько грузовиков и пулеметов, когда все танки и пушки союзников уже участвовали в битве, решавшей судьбу Египта, персидских и арабских нефтяных полей и, возможно, всей войны в целом?

Прошло десять дней. Хотя о цели миссии по-прежнему никто не говорил, ее составные части уже начинали вырисовываться. Прибыли еще два отряда. Первым был патруль «Т1», включавший в себя пять грузовиков и шестнадцать бойцов. Парни только что вернулись из рейда на аэропорт Оси, расположенный в Барке. Этим отрядом командовал новозеландец капитан Ник Уайлдер. Сам он проходил лечение в госпитале, получив во время рейда пулевые ранения обеих ног и контузию после того, как его грузовик протаранил два итальянских танка L3, которые блокировали путь отступления для всего патруля. Отряд уничтожил двадцать немецких самолетов, взорвал несколько складов и ремонтных мастерских. Оценив героические действия Уайлдера под огнем противника, начальство наградило его орденом «За выдающиеся заслуги». Теперь он ковылял, опираясь на трость, но с каждым днем его походка становилась все проворнее и легче.

Вторым отрядом была группа майора Владимира Пенякова, прозванного Попским в честь персонажа из мультфильма. Этот отряд состоял из неопределенного количества арабов, офицеров Содружества, младшего сержантского состава непонятного происхождения и белой собаки по кличке Белла. В официальных документах их группа называлась ЛАП — личной армией Попского. Сам Пеняков считался бельгийцем русского происхождения из семьи эмигрантов Белого движения. До войны он вел бизнес в Египте и, как мне говорили, мог общаться на многочисленных арабских диалектах. Тем не менее он любил Англию сильнее, чем Милтон, Шекспир и Черчилль, вместе взятые. Ему было около пятидесяти — коренастый мужчина, с округлым черепом, похожим на яйцо страуса. Его все время сопровождали трое воинов из племени сенусси (один из которых, по слухам, являлся знаменитым шейхом). Эти увешанные гранатами кочевники говорили только с Попским и отказывались спать внутри помещений.

Что касается контингента САС, то парни выиграли бы любой чемпионат по выпивке и футболу. Однажды вечером в столовой их командир, майор Мейн, вызвал любых четверых мужчин на дружескую схватку. Для победы им полагалось напасть на майора и повалить его на пол. Десять крепких десантников по очереди пытались добиться успеха, но Мейн оставался на ногах и только усмехался после каждой атаки.

Несомненным лидером подразделения являлся Джейк Исонсмит. Я никогда не встречал другого офицера, похожего на него. Он был для нас примером во всем. У него серьезный подход к делу сочетался с заразительной увлеченностью и вдохновением. Любой из подчиненных скорее отрубил бы себе руку, чем разочаровал в чем-то Джейка, хотя никто из парней, которых я расспрашивал, не мог объяснить мне причину такого отношения. Довольно быстро я понял, что офицеры в отряде специального назначения редко использовали приказы. Их указания ловили на лету. Какой бы ни была задача, люди выполняли ее раньше, чем командиры успевали дать распоряжение. И обычно работа уже выполнялась наполовину, прежде чем кто-то узнавал, что парни взялись за дело. Дисциплину не вбивали в головы солдат, как это практиковалось в танковой дивизии. Здесь каждый обладал предельной самодисциплиной.

— Хорошему воину пустыни нужно немного эстетики, — заявил как-то Джейк, инструктируя людей из САС в тренировочном патруле. — Он должен радоваться лишениям и расцветать на трудностях службы.

В свои тридцать с лишним лет Джейк выделялся развитой мускулатурой и густой гривой непокорных волос, которые постоянно были покрыты песком или пылью. Он не выглядел заправским военным. В гражданской жизни Исонсмит зарекомендовал себя в Бристоле неплохим виноторговцем. Я слышал, как иногда из его кабинета доносились кантаты Баха. Он управлял отрядом ловко и легко, появляясь среди бойцов в разгар тренировок и оставаясь с ними только на несколько мгновений. Однако каждый из нас, включая Мейна и Попского, готовы были на голову встать, чтобы понравиться ему. Одна моя личная беседа с Исонсмитом, состоявшаяся как-то вечером в тренировочном патруле, касалась темы воображения. Отвечая на его вопрос, я предположил, что пустыня является местом, где ум человека начинает блуждать.