Охота на орлов - [67]

Всадники спешились, передав поводья трем назначенным присматривать за лошадьми воинам. Флавий уже спешил к двери, держа в руке обнаженный меч.

– Готов? – Он обменялся взглядом с Туллом, после чего нырнул внутрь.

Помещение провоняло гнилой соломой, по`том и сыростью. Никакой мебели, если не считать постели в одном углу, стола и табурета, не было. Именно табурет и сжимал в поднятой руке Сегест, очевидно услышавший шум снаружи и заподозривший что-то неладное.

– Давайте, подходите, трусы! – прорычал он.

– Спокойно, – сказал Флавий, опуская меч и делая знак Туллу убрать оружие. – Мы пришли освободить тебя.

– Что? – В слезящихся глазах Сегеста перемешались надежда и подозрение, но табурет он опустил. – Флавий? Ты ли это?

– Это он, а я старший центурион Тулл, – сказал Тулл по-латыни, сделав шаг на то место, куда падал свет через дымовое отверстие в крыше. Он откинул плащ, и на его груди засверкали фалеры. Вся напускная храбрость Сегеста тут же улетучилась, и на изможденном, изрезанном морщинами лице проступила улыбка.

– Послание Сегимунда дошло…

– Да. Твоему заключению конец. Идем, – кивнул Флавий.

– Нам сказали, что Арминий в отъезде, – вмешался Тулл. – Это правда?

– Правда. Сын шлюхи уговаривает вождей встать на его сторону. – Сегест сплюнул на пол.

Новость не была неожиданной, но вызвала у Тулла горькие чувства.

– Однако моя дочь, жена Арминия, здесь, – сообщил Сегест. – И она носит его ребенка.

Перед Туллом открывались новые возможности.

– Они счастливы в браке?

– Они вели себя словно помешанные, с тех пор как встретились. Мое неодобрение ничего для них не значило. – Сегест снова сплюнул. – Для вас, римлян, Арминий – клятвопреступник, но для меня – похититель дочери.

Тулл решил, что ее нужно захватить. Если б кто-нибудь взял в заложники Артио, самое дорогое для него существо, он сошел бы с ума. Флавий, похоже, пришел к тому же выводу.

– Она в своем доме? – спросил он.

– Думаю, что да, – ответил Сегест.

– Отведи нас туда. Сейчас же, – потребовал Флавий.

– С удовольствием, – самодовольно сказал Сегест.

Выйдя из дома, Тулл с радостью предоставил своего гнедого в распоряжение ослабевшего Сегеста. Ведя коня в поводу, он беседовал со стариком, а тот указывал Флавию и его воинам дорогу между длинными домами. Вокруг царил хаос – одни дома подвергались разорению, другие уже горели. В воздухе висел дым и смрад горящей плоти. Визжали женщины, звали товарищей мужчины, плакали дети. Союзников римлян можно было опознать только по тому, что они скакали верхом, бросаясь то туда, то сюда, убивая и сея панику.

Туллу безнаказанное убийство удовольствия не доставляло, хотя он чувствовал удовлетворение при виде каждого убитого воина и радовался найденным римским штандартам. И того и другого было предостаточно, но легионных орлов не нашли. Сегест казался расстроенным происходящим кровопролитием, и когда Тулл заметил ему это, старик ответил:

– Знай, что я стал союзником Рима не потому, что ненавижу своих соплеменников, но потому, что мир лучше войны. Если б Арминий не сделал то, что сделал, этого не случилось бы. Наша земля жила бы в мире.

– И более четырнадцати тысяч легионеров сейчас были бы живы, – горько вставил Тулл.

Сегест понимающе сузил глаза:

– Ты служил в одном из тех трех легионов! Ты был там?

– Служил и был. Как и ты, я хотел предупредить Вара накануне засады. – Сегест пораженно смотрел на него, и Тулл продолжил: – У меня были подозрения насчет Арминия, но не было доказательств, ничего существенного, чтобы предъявить Вару. Возможно, если б я смог поговорить с ним сразу после тебя, события развивались бы по-другому; но он уехал на охоту, когда я добрался до его палатки. А потом в течение нескольких дней у меня не было возможности добраться до него. Но даже если б я поговорил с ним, он не обратил бы на мои слова никакого внимания.

– Сладкие речи – лучшее оружие Арминия. Благодаря им он брал верх и над мужчинами, и над женщинами, – проворчал Сегест сердито и указал на дом слева от них: – Она здесь. Интересно, как поведет себя Арминий, когда узнает, что его беременная жена находится под опекой Рима?

– Мой брат любит Туснельду и всегда хотел наследника. Думаю, он будет в бешенстве, когда узнает, что потерял их, – сказал Флавий, и его глаза сверкнули.

Он отдал приказ, и дюжина воинов ворвались в дом. Оттуда донесся возмущенный крик, потом другой. Вскоре воины показались в дверях вместе с Туснельдой, которая лягалась и сопротивлялась, как дикая кошка, так что четверым мужчинам приходилось держать ее. У одного на щеке красовалась кровоточащая царапина, второй хромал.

– Она отважна, – заметил Флавий.

– Да, – согласился Тулл. Он не сочувствовал Туснельде, жене своего ненавистного врага. Теперь им предстояло добраться до ближайшего расположения римских войск, но прежде уйти от погони, которую неизбежно отправят по их следу. Зато они не только освободили тестя Арминия, но и нанесли гордому германцу еще более болезненный удар. Теперь его ярости не будет границ, и когда он в следующий раз столкнется с войсками Германика, то не станет держаться сзади.

Повторения бойни, которую вождь херусков устроил в лесах и болотах, не будет, с облегчением думал Тулл. Восемь легионов Германика разгромят Арминия и его союзников.