Охота на орлов - [54]

– Она не посмеет, – изрек Пизон с презрительной усмешкой.

– Почему это? Клиентов у нее более чем достаточно, и сыновья – ребята здоровые. Если скажет, что ты – нежеланный гость, больше сюда не войдешь. – Вителлий кивнул в сторону двух вооруженных дубинками здоровяков у дверей. Когда Пизон презрительно фыркнул, Вителлий добавил: – Глупец, она дружит с Туллом. Здесь живет Артио, не забыл? Сирона одно слово скажет Туллу, и ты получишь наряд вне очереди и забудешь путь сюда.

– Ладно, – проворчал Пизон и нетвердой рукой наполнил себе кубок, расплескав вино на прилавок. Кивнув Вителлию, он одним глотком почти полностью осушил кубок. По желудку разлилось приятное тепло, но оно не помогло Пизону избавиться от воспоминания о том, как он едва не убил убегавшего центуриона. Перед глазами стояли лица мятежников, которых убивали они с Туллом. На этих лицах застыли неприкрытый ужас и неверие в то, что их же товарищи напали на них. Воспоминания были настолько яркими и причиняли такую невыносимую боль, словно это случилось только что. Пизон повесил голову, уставясь в посыпанный опилками пол и размышляя, стошнит его сейчас или нет. Секунду спустя желудок успокоился.

– Думал, что хуже, чем в лесу, уже не будет.

Вителлий сочувственно посмотрел на друга.

– Я тебя понимаю, но те люди должны были умереть. Если б мы на это не пошли, они стали бы язвой на теле легиона, которая постоянно болит и доставляет всяческие неприятности. Я это знаю. Ты это знаешь. Все это знают.

– Но из нас сделали палачей.

– Ты разве не понимаешь, что со стороны Германика это было мудрое решение? Если б он поручил сделать то же самое вспомогательным войскам, каждый легионер здесь, на границе, до конца жизни потерял бы доверие к союзникам. Теперь, когда мы стали соучастниками расправы, нам остается только забыть об этом печальном происшествии. Жить дальше, оставив его в прошлом, – ничего другого нам не остается.

Пизон подумал, что рассуждения Вителлия не лишены смысла, но чувство стыда за содеянное не проходило. Этот стыд, как в зеркале, он видел и в глазах Вителлия, и в глазах остальных своих товарищей. Легионер снова налил вино в кубки, опустошив кувшин.

– И сколько времени нам потребуется, чтобы забыть?

– Не знаю, – ответил устало Вителлий. – Но это случится. Представь, что у тебя разбито сердце. Рано или поздно в конце концов оно излечится. Все, что нужно, – время.

Пизону никогда не разбивали сердце, но, не желая признаваться в этом, он проворчал что-то в знак согласия, допил остатки вина и со стуком поставил кубок на стойку.

– Если нас не хотят здесь больше обслуживать, пойдем куда-нибудь еще. Не хочу возвращаться в казарму.

Вителлий вздохнул.

– Нельзя постоянно топить печаль в вине. Рано или поздно Тулл или Фенестела тебя застукают.

– Не смогу заснуть, если не напьюсь, – жалобно промямлил Пизон, тут же возненавидев себя за эти слова.

– Надо найти другой способ, – хмуро ответил Вителлий. – Я не хочу отправиться в преисподнюю из-за того, что ты с похмелья не успел меня прикрыть.

Слова друга больно ранили Пизона. В бою каждый легионер прикрывал товарища, стоящего слева от него. Пизон прикрывал Вителлия, в свою очередь один боец из их палатки прикрывал Пизона, и так далее.

– Такого никогда не случится!

– В последние несколько дней калека с костылем и то смотрелся бы в строю лучше тебя, – напрямую заявил Вителлий.

Щеки Пизона покрылись красными пятнами. Его друг сказал правду. Если им придется драться в ближайшее время, да еще прикрывать друг друга… Вскипев от обиды и гордости, он крикнул:

– Во имя богов, оставь меня в покое!

– С чего бы это? – Вителлий смотрел на него понимающе, но жестко. – Ты – мой друг. Мой товарищ. Мой долг – присматривать за тобой, где бы мы ни находились. Если я говорю «хватит», то тебе действительно пора остановиться.

Пизон, уже слишком пьяный, выслушал слова наставления, стараясь постичь их смысл. Потом кивнул. Оказаться виновным в гибели такого друга, как Вителлий, – это хуже, гораздо хуже всех текущих неприятностей. Он и нынешние ночные кошмары соглашался встречать только в компании с Бахусом, который, кстати сказать, не лучшим образом справлялся со своими обязанностями и страшных видений не отгонял.

– Ладно. Останавливаюсь.

– Вот и молодец. – Вителлий по-братски обнял друга за плечи. – Ну что, пойдем домой?

Провожаемые сердитым взглядом Сироны, они начали пробираться между столиками к выходу. Им оставалось не более дюжины шагов, когда дверь распахнулась настежь и на пороге появился легионер. Увидев своих товарищей – компанию солдат за столом в центре зала, – он громко крикнул:

– Отправляемся за Рейн, братья!

Разговоры прекратились. Легионеры уставились на него. Немного озадаченный, солдат повторил свои слова. Наступила полная тишина. Воодушевленные предоставленной возможностью, музыканты заиграли веселую мелодию, но на них тут же зашикали.

– Говори всё! – потребовал Пизон. – Какие новости ты принес?

– Германик говорит, что погода слишком хороша и упускать такую возможность нельзя. Мы должны внезапно напасть на врага. – Зал отозвался на новость с недоумением и удивлением; начинать боевые действия после уборки урожая – о таком большинство присутствующих слышали впервые. – Большинство частей из четырех… – здесь солдат замялся, не желая произносить слово «мятежных», и решил заменить его, –