Охота на охотников - [50]

Когда наследник престола появился в зале приемов, находившиеся в нем человек сорок прекратили ведущуюся группами тихую беседу, и выжидательно проводили его взглядами до трибуны, стоящей на невысоком постаменте. Несколько минут назад им стало известно, что такой давно знакомый и привычный им У-Рук был и есть никакой не У-Рук, а самый настоящий Сан-Ком. Наследник престола, знающий об их не совсем, а порой и совсем незаконных делишках, за которые император, вполне обоснованно, мог направить их на рудники или в лаборатории для стирания памяти и проведения опытов.

— Я рад приветствовать вас, господа, — начал свою речь Сан-Ком. — Мы много времени провели вместе, и, я думаю, нам не надо знакомиться. Вы были моими друзьями и единомышленниками, хотелось бы надеяться, ими и останетесь. Забудьте о мелких недоразумениях и небольших шалостях, каковыми мы все грешили до сегодняшнего дня. Они в прошлом.

По залу пронесся гул удовлетворения, и раздались сначала редкие хлопки, постепенно перерастающие в гул сплошной овации. Все присутствующие поняли, что наследник престола только сейчас выдал им полное прощение прошлых грехов.

Рядом с Сан-Комом ступенькой ниже стоял и смотрел своими холодными глазами в зал бывший начальник имперской разведки Ю-Сим. Нахождение здесь Многоликого свидетельствовало о силе претендента и одновременно об ослаблении власти императора. Так же было понятно, что если наследник и «забыл» об их прегрешениях, то Многоликий все прекрасно помнит.

— Спасибо, что вы явились сюда, чтобы встать на защиту интересов империи.

Раздача подарков закончилась, поняли собравшиеся в зале, наступила пора получать жесткие указания и полной мерой нести ответственность за их исполнение. О том, что спрос будет очень серьезен, говорили и застывшие истуканами вдоль стен и у входа грозные фигуры бойцов в черной форме и с автоматами на изготовку.

— Правитель Яды мною арестован, — продолжал Сан-Ком. — Император предал интересы нации. Теперь я хочу спросить вас. Готов ли каждый из находящихся здесь принять на свои плечи все тяготы, постигшие империю? Мы с вами восстановим ее могущество и приведем из упадка и порабощения к силе и процветанию.

Похоже, это был еще один пряник. В случае победы губернаторы местных провинций, при новом императоре, могли стать правителями планет, министрами или даже занять должности шепчущих. Высокие посты ожидали контрразведчиков, начальников общественной безопасности и военных присутствующих в зале. Но о каком порабощении идет речь?

— Я вижу, что вам непонятно, о каком упадке и порабощении идет речь. До сегодняшнего дня это было тайной, в которую были посвящены единицы. Сегодня это станет нашим позором. Позор смывается кровью. Кровью тех, кто вверг в него каждого из нас, и именно нам, как это ни прискорбно, придется это сделать. Здесь всегда много и красиво говорилось, но я не буду этого делать. Пусть за меня говорят факты. Сейчас вы увидите запись того, на что дал свое согласие восседающий на троне император. Как его назвать и чего он достоин после свершившегося, на что дал свое одобрение, скажете мне вы.

Сан-Ком сошел с трибуны, и на ее месте развернулся огромный голоэкран, демонстрирующий во всей «красоте» разгул томасолов на площади у города в скалах.

Молчаливый просмотр с редкими выкриками в зале продолжался десять минут. Экран неожиданно погас и вновь засветился. Теперь он демонстрировал один-единственный кадр. Над впадиной с высоким парапетом явно искусственного происхождения висел космический корабль неизвестной конструкции.

Сан-Ком встал перед экраном.

— Этот снимок требует пояснения, — проговорил он. — Все вы обратили внимание на дату снимка. Она больше чем полугодовой давности. Снимок сделан в той же местности, где осуществляли только что просмотренные вами злодеяния томасолы. Ими же было построено устройство в виде эллипса, в центре которого повис не известный ни мне, ни вам корабль. Присутствующие здесь военные, да и не только они, знают, что несколько месяцев назад империя потеряла возможность получать высокоэнергетическое топливо для наших войск, названное солнечниками тиналом. Мы получали это топливо через канал нуль-транспортировки. То, что вы сейчас видите, это приемная чаша такого канала. Получение тинала являлось благом для империи, позволяющим ей одерживать победы над врагом, и факт добычи топлива не скрывался. Но ответьте мне, видели ли вы такие корабли в составе наших эскадр?

Зал молчал.

— Нет, не видели, — продолжал престолонаследник. — А почему мы их не видели? Ответ напрашивается сам собой. Друзей не прячут. Это враги, и они уже в нашем доме. Изгои не зря в последнее время получили множество привилегий, одну из которых вы только что видели. Возможно ли допустить такое издевательство над нашими матерями, женами, сестрами. Кто разрешил это сделать? Кто покрывает такие зверства? При попустительстве кого это стало возможным?

— Император? Неужели император? А кто еще? — раздались неуверенные голоса в зале.

— Вы сами ответили на мой вопрос. Да, это император. Это он отдал тайный приказ не расследовать факты массовых пропаж женщин. Это контрразведка совместно со службой общественной безопасности и штурмовиками делали массовые захоронения. Они составляли списки умерших в тех деревнях, где якобы произошли массовые отравления и эпидемии. Фальшивые списки. Они уничтожали поголовно мужчин и отдавали на поругание томасолам женщин. Я уже не говорю о тех женщинах, которых захватывали поодиночке в городах, предъявляя обвинения в пособничестве врагу, вредительстве, сочувствии или помощи Патриотическому фронту. За что же он платил изгоям? За сохранение тайны появившихся новых союзников, как могут подумать находящиеся здесь военные. А не слишком ли высока такая цена? А не унижает и не оскорбляет она ту нацию, которая ей платит в глазах возможных союзников? Отвечу. Нет, не унижает и не оскорбляет.