Охота на охотника - [74]

Аксель и сам уже понял, что проводник никуда не пойдет. Слишком сильно он мучился от боли, если бы стрелка метателя задела только мягкие ткани, такого бы не было. Охотнику опять стало мерзко от того, каким способом он добился от Ларса, чтобы тот начал говорить. И еще более мерзко ему стало, когда ему пришел в голову способ, чтобы окончательно обездвижить проводника – охотник не сомневался, что если оставит его на стоянке, а сам отправится на поиски сестры, по возвращении он уже не найдет Йонссена на этом месте. Если только не прострелит ему вторую ногу и заодно руки. «Я тогда ничем не буду отличаться от одержимого, – лихорадочно думал Аксель. – Но оставить его здесь – значит практически отпустить. А, холера, в бездну!» Молодой человек понял, что просто не сможет больше уважать себя, если позволит себе решить проблему таким способом.

– С чего ты взял, что я собираюсь тебя куда-то тащить? – проворчал охотник себе под нос. – Много чести!

Он снова склонился над Ларсом и с силой опустил ему на голову рукоять метателя. Не слишком полезно для здоровья, зато относительно безболезненно и можно не опасаться, что в ближайшее время разумный попытается сбежать. Оттащив пленника глубже под навес, он – насколько мог надежно – связал ему руки за спиной и той же веревкой примотал к какой-то тяжелой металлической арматуре. Убедившись, что рана на ноге Ларса перевязана надежно, Аксель, больше не теряя времени, отправился на поиски сестры.

Как бы ни хотелось ему бежать, но, как только охотник пересек границы древней части Свалки, он заставил себя замедлить шаг. Аксель очень мало знал об опасностях, подстерегающих в этом месте. Как, впрочем, и любой другой житель Пенгверна, за исключением, может быть, некоторых местных. Но далеко не всех – все-таки подавляющее большинство мусорщиков занимаются относительно безопасными работами на окраине, и тех, кому доводилось бывать в центре, можно пересчитать по пальцам.

Ходили слухи, что древние артефакты, на несколько сот лет оставшиеся без присмотра и обслуживания, со временем все больше шли в разнос, заражая своей магией окружающую местность. Акселю приходилось слышать истории о повозках, то носящихся с немыслимой скоростью, превышавшей скорость даже самого совершенного паровоза, то надолго замирающих на месте. Причем возницы этим повозкам не требовались. Слышал он об участках, температура в которых менялась непредсказуемо и без всякой закономерности. В один момент на небольшом пятачке пространства могло стать невероятно жарко; настолько, что металлические предметы раскалялись докрасна, а через несколько секунд здесь же становилось так холодно, что металл становился хрупким и лопался от слабого удара. Некоторые из рассказчиков даже утверждали, что когда-то были специальные магические установки, с помощью которых в помещениях можно было установить комфортную температуру по желанию. И никаких печей или котельных не нужно. Конечно, только в том случае, если у этой установки не сломан регулятор. На Свалке, понятное дело, исправные установки вряд ли могли оказаться. Рассказывали и о взбесившихся автоматах-охранниках, работающих на магии и почти разумных когда-то, но теперь потерявших суррогат разума и нападающих на любого разумного, который рискнет появиться в их поле зрения. Историй было много, вот только никто не упоминал о том, как подобных опасностей избегать или справляться с ними. Аксель даже не мог сказать, какие из этих рассказов правдивы, а какие не имеют даже отдаленного сходства с реальностью. А ведь где-то еще был непонятный алтарь, который, найди его Аксель, «все сделал бы сам», по выражению Ларса. Что это значило, охотник не понял, но проверять категорически не хотел. Успокаивало только, что, по словам того же Ларса, этот алтарь находился в помещении, а ничего похожего на строения Аксель пока не наблюдал.

Молодой человек старался не наступать в места, показавшиеся подозрительными, и вообще, если была возможность, предпочитал идти там, где камень плато не был покрыт слоями мусора. Еще в новой части он обзавелся длинным металлическим штырем, которым теперь тщательно прощупывал каждый шаг.

«Куда могла направиться глупая девчонка, которой хочется приключений? – спрашивал себя Аксель. – Вряд ли она решила пройтись по краешку, заглянуть одним глазком и сразу же вернуться. Сестренка не такая, ей нужно все и сразу. Значит, она рванула прямиком в центр. Ну, если не заблудилась и не начала ходить кругами. Но это я проверю потом, а пока попытаюсь тоже пойти прямо к центру».

Аксель понимал, что найти сестру шансов не много. И понимал также, что не вернется без нее, будет бродить между кучами древнего камня, металла и деревянной трухи, пока не найдет Эльзу или пока не сгинет сам. Углубившись так, что перестал видеть остатки стены, огораживающей центр, Аксель стал периодически звать девушку. Он кричал так громко, как только мог, хотя слышал, что так вести себя в этом месте нельзя – слишком опасно. На звук может что-нибудь явиться, и тогда придется либо бежать, либо стрелять. И то и другое может привести к смерти. Он останавливался, прикладывал руки ко рту и кричал, а потом долго вслушивался в тишину, надеясь услышать ответный крик, потом отсчитывал еще сто шагов и кричал снова. Охотник гнал от себя мысли о том, что Эльза, если бы была жива, давно вернулась бы сама. Ведь она явно хотела провернуть все незаметно для брата и вернуться до того, как рассветет.