Охота на охотника - [24]

– Отвечай по существу! – прикрикнул охотник. – Почему пожар?

– Так одержимую спалили, господин охотник. Так, вместе с домом и спалили. Заодно и Рорга с детьми похоронили, а то лежат, воздух портят только зря. Ваши ведь доктора и говорят, что… негинично это, – справиться с непривычным словом у орка не получилось. – Вот и спалили всех разом. Очень удачно получилось. А вам даже и делать ничего не надо теперь, господин охотник. Одержимую-то спалили мы, сами спалили.

– С чего взяли, что она одержимая? Как удалось поймать? Как удалось уничтожить? – спокойно спросил молодой человек, хотя внутри все кипело от злости. Он ни на секунду не поверил, что оркам действительно удалось уничтожить настоящего монстра, а не невинную жертву. Он не ощущал поблизости ничего такого, но это могло значить только то, что одержимый уже куда-то переместился.

– Так, а кем еще ей быть? – удивился собеседник. – Рорга-то с детьми порезали, а баба егойная, вишь, жива-живехонька. Вроде как мать навещать уходила, на северную окраину, а сегодня, видать, решила еще раз на дело рук своих полюбоваться. Вроде как дошли до нее слухи, что погубили мужа-то ейного и детишек, и она, значит, прискакала. В дом-то сразу бросилась, давай выть, вроде как убивается по ним. Ан нас-то не обманешь, мы обчество с пониманием да с умом. Мы ей, знамо, не стали говорить, что раскусили-то. Дождались, как в дом-то зайдет, да и подперли дверцу-то камушком. А после уж и подпалили. Так уж вопила злыдня, пока горела, жалостно, что, мол, не убивала она, да нас не проведешь!

Аксель с трудом удержался, чтобы не ударить говорливого орка. Если бы одержимая оказалась столь глупа, что решила вернуться, стены халупы не смогли бы ее удержать – она бы прошла сквозь них и сквозь огонь, даже не заметив препятствия. Можно было не сомневаться: добрые соседи спалили заживо невиновную.

Аксель на секунду прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Это было не его дело. О произошедшем он непременно сообщит в муниципалитет, когда закончит свою работу, и, возможно, кто-нибудь пошлет сюда полицию, чтобы найти зачинщиков и наказать, но самого Акселя здесь уже не будет. Сейчас охотник должен был выполнять свою работу, тем более невинных жертв спасти уже нельзя.

– Кто-нибудь еще из соседей пропадал? Еще убийства были?

Взгляд орка забегал из стороны в сторону, потом он поднял на Акселя честные глаза и со всей горячностью заверил:

– Нет, что вы, господин охотник! Совсем никто не пропадал! Все на месте! Я тут всех знаю, меня все знают, уважают, никто не пропадал, никого не убивали больше. Да вы кого хотите спросите, если не верите! – Последнее было сказано с такой искренней обидой, что слезы наворачивались от сочувствия. – А лучше побудьте сегодня моим гостем, а уж завтра утром и домой отправитесь! Вы не подумайте, у меня хороший дом, вам будет удобно! Хороший дом, мягкие ковры, вкусная еда! Вино будем пить! У меня хорошее вино! Кутар врать не будет, это все говорят. – И, видя, что Акселя предложение не заинтересовало, заторопился: – А дочки, какие у меня дочки! Самый сок! Для такого гостя ничего не жалко! А хочешь, – орк как-то незаметно перешел на «ты» и, понизив голос, продолжил: – Хочешь веселой травки? У меня лучшая в городе, это все знают!

Аксель не поверил. То есть насчет качества травки орк, может, и не врал, но эта тема охотника волновала слабо. Невооруженным взглядом было видно, что орк врет насчет того, что в племени никто не пропадал. Очень уж старательно он переводил тему разговора. Только непонятно, зачем ему это? Хочет сохранить или укрепить свой авторитет среди сородичей?

Расспросы остальных жителей ни к чему не привели. Орки просто отказывались отвечать на вопросы – бормотали что-то невнятное, отмалчивались. На человека даже не поднимали глаз, пару раз в спину доносились советы, чтобы он убирался из Орочьего города, что никаких охотников им не нужно, одержимого они убили сами. Только Кутар все никак не хотел отстать – ходил за Акселем как привязанный и периодически пытался зазвать охотника в гости, измышляя все более соблазнительные, как ему казалось, развлечения. Охотнику непереносимо хотелось ударить назойливо набивавшегося в друзья негодяя (одно только предложение подложить «дорогому гостю» дочерей вызывало отвращение!), но формально повода у него не было. К тому же молодой человек опасался, что если он не сдержится, местные могут попытаться напасть всем скопом – ожидать от орков можно было чего угодно. Постоянный бубнеж Кутара мешал сосредоточиться. Чутье, и так приглушенное туманом, отказывалось работать, забиваемое глухим раздражением на назойливого орка. Аксель старался почувствовать направление, откуда веяло бы страхом и безысходностью, но ощущал только желание заткнуть говорливую тварь. Аксель пытался отогнать его от себя – сначала просто вежливо прощался, потом просил уйти, орал и угрожал, и Кутар неизменно уходил, униженно кланяясь и извиняясь за то, что помешал охотнику, но не проходило и пяти минут, как он возвращался с очередным дурацким предложением, и все начиналось заново. Акселю даже подумалось было, что Кутар заманивает его к себе в дом, потому что подозревает в одержимости кого-то из родственников, но боится об этом сказать. Он даже, уступив ненадолго уговорам, дошел до жилища орка, но внутрь заходить не стал – присутствия одержимого не ощущалось, ощущалась вонь и грязь, хотя в целом хижина выглядела богаче, чем окружающие ее строения.