Охота на обезьяну - [8]

– Целыми днями? – возмутилась мама панка. – Может, он еще не знает, где у них тут «плешь?» – Какая еще плешь?

– Ну, место где они тусуются… Видите, и я по-ихнему уже заговорила… – тут только женщина соблаговолила чуть улыбнуться.

– Допустим, есть такое место, сам видел, – честно признал Артем. – Это в парке, тут рядом. Сидят они там на скамеечках и музыку слушают. Травку, правда, курят, спорить не стану, травкой пахло… Но вашего я даже с простой сигаретой не видел.

– Нужна ему больно простая сигарета…

Настало неприятное молчание.

Артем из принципа не соглашался с теми, кто считал молодежь потерянным поколением. Ну, слушают всякую дрянь, от которой оглохнуть недолго. Ну, одеваются на манер огородного пугала… Артем вспомнил Ику – и задумался, уж не ее ли мать утратила золото? Как ни хотелось Артему думать о молодежи хорошо, но все вязалось в узелок – видно, девчонка была в курсе Андреевых проказ и примчалась предупредить его об опасности. Поэтому и спряталась от его матери… Значит, совесть у панка нечиста.

– Хорошо, – решил Артем. – Я сейчас пойду поищу его. Он в цирке, ему еще с лошадьми разбираться. Вы подождите хотя бы в приемной, я его приведу.

Но почему вы раньше не приехали?

– Да я только на днях узнала, куда его черт понес! – в сердцах воскликнула мама панка. – Я от его друзей толку добиться не могла!

Представляете мое положение? Он мне запись на кассете оставил, чтобы я его не искала!..

– А запись эту можно послушать? – спросил Артем. В свое время он писал родителям послание на шести страницах мелким почерком, но все равно не убедил в прелестях цирка.

– Нет, – сказала женщина, – нет! То есть, у меня ее с собой нет. Зачем мне эту кассету с собой возить?

– Он там объяснил хоть, почему из дому удрал? – продолжал допытываться Артем. – Ну, я имею в виду, не касаясь золота…

– Да что он там будет объяснять… Скучно стало, надоело сидеть дома и так далее…

– Ясно. Второе отделение у нас короткое, так что подождите немного.

С тем Артем и отправился за кулисы.

Там, за кулисами, Гаврилов гонял панка.

– Он у нас звезда манежа, понимаете! Он у нас примадонна!

Очевидно, панк зазевался и не сумел как следует принять бегущих с манежа лошадей.

Виновник торжества мрачно водил по коридору под уздцы двух крупных меринов, серого в яблоках и вороного, а маленький Гаврилов, пятясь перед ним, продолжал читать нотации.

– Прими, Бонька! – сказал вороному мерину Артем, шлепнув его по крупу.

Тот подался в сторону, Артем проскользнул между лошадьми к панку, взял большое блестящее кольцо Бонькиных удил и повел лошадь плечом к плечу с Андреем.

– А вот и защитник пришел! – обрадовался Гаврилов, усмехнулся и очень похоже передразнил шпреха: – Твое приобретение!..

– Мое, – согласился Артем. – Вот сейчас я с ним и буду разбираться.

Поняв, что мамаша панка накрутила Артему хвоста за сынка, Гаврилов деликатно отошел в сторонку – чтобы Артем спокойно мог сделать то же самое панку.

– Ну? Чего она? – спросил панк.

– Ничего хорошего. А сам не догадываешься?

– Догадываюсь, – буркнул панк. – Она вам что, все рассказала?

– Все или не все, сказать не могу. Думаю, что в основных чертах.

– Не может быть! – даже развеселился панк. – Вот прямо вам, ни с того ни с сего – и рассказала? Ну, она дает!

– Ты про мать-то вежливее, – напомнил Артем. – Она тебя выручить хочет.

– Откуда выручить?

– Давай, Андрей, перестанем-ка мы дурака валять, – одернул его Артем. – Ты сам знаешь, что перед отъездом натворил. Это выплыло на свет Божий. И, чтобы не доводить дело до милиции, твоя мама приехала за тобой.

– А при чем тут милиция? – насторожился панк.

– Когда человек не находит дома ценных вещей и догадывается, кто их утащил, то заявляет в милицию, – совсем уж доходчиво объяснил Артем.

Панк резко остановился.

– Я ничего у нее не брал! Я только сумку со своими вещами.

– О сумке никто и не беспокоится.

Артем тоже остановился, и они с панком, держа лошадей под уздцы, друг на друга уставились.

– Что она вам сказала? – нетерпеливо спросил панк, и прозвучало это грубовато, но Артем простил мальчишку – уж больно тот был перепуган. – Что она вам наговорила?

– Что ты позаимствовал золото у одной знакомой.

– Я? Золото? У кого? – голос сорвался в хрип.

– А вот этого она мне уже не сказала. У матери твоей подружки, если я правильно понял…

– Я? У тети Лиды, что ли?

– А у тебя одна подружка всего? – удивился Артем.

Панк пожал плечами. Откуда-то он знал, что речь тут именно о тете Лиде, и это не радовало. Вдруг он как бы понял, что речь идет о воровстве.

– Зо-ло-то?.. – переспросил панк.

До него явно не доходила суть обвинения. Он резко пожимал широкими, но еще худыми плечами, даже руки его, непроизвольно согнувшись в локтях, дергались в стороны, как будто он пытался разложить на кусочки классический жест разведенных от удивления рук. Бонька шарахнулся и схлопотал от Артема локтем в грудь.

– Угомонись, – сказал ему Артем. – В жизни всякое бывает. Я допускаю, что тебе на что-то понадобились деньги. Но на твоем месте я отдал бы то, что осталось от этого золота, и не доводил бы дело до суда.