Охота на невесту - [52]

Оставив коня на попечение конюха, который Корбина прекрасно знал и никакого удивления не высказал, маг поднялся по невысокой мраморной лестнице, открыл бесшумно повернувшуюся на хорошо смазанных петлях дверь, и вошел в дом. Ну а там уж он первую очередь отправился к Приму – сыну Учителя и его лучшему ученику.

– Здорово, книжный червь! – весело поприветствовал он Прима, без стука вваливаясь к нему в комнату. – Что, все грызешь гранит науки?

Прим удивленно поднял голову от книги, широко заулыбался, вскочил и обнял старого друга. Он был старше Корбина на двадцать семь лет, хоть и выглядел куда моложе, худой, аскетичный, однако при том был счастливым обладателем недюжинной силы, а движения его были точны – сказывался колоссальный опыт работ в лаборатории. Разница в возрасте и в интересах не мешала магам дружить, хотя трудно было представить двух столь непохожих людей.

– Здоров, бродяга! Какими судьбами? Что-то я твой телепорт не почувствовал даже…

– А я ножками, ножками… Конскими. К старику, за консультацией, ну и просто так, соскучился. Веришь?

– Верю, конечно. Есть будешь?

– Нет, сытый пока. Моя комната свободна?

– Разумеется. Кто бы рискнул в нее без спросу войти?

Оба мага переглянулись и дружно рассмеялись – та хохма, которую они устроили, прочно вошла в студенческий фольклор. Корбину тогда надоело, что в его комнату может зайти кто угодно и когда угодно, а он любил уединение. По его просьбе Прим в два счета составил заклинание, которое навешивалось на дверь и вызывало у любого, зашедшего без специального ключа, приступ жесточайшей диареи, сравнимый с ведерной клизмой. Как на беду, первым вошел Учитель… До сих пор среди молодых магов ходили слухи о том, как маг, подобрав полы лабораторного халата, сверкая пятками мчался по направлению к туалету. Корбин никогда в жизни не чистил столько картошки, как после той выходки – из кухонных и прочих нарядов месяц не вылезал…

Самое смешное, что Прим тогда перестарался, и заклинание впаялось в камень косяка наглухо, так что комнату оставили за Корбином навсегда – так, на всякий случай.

– А где Учитель? – спросил Корбин, когда, заскочив в свою комнату, ополоснувшись и переодевшись с дороги, снова зашел к Приму. Тот уже приготовил чай, и теперь друзья прихлебывали ароматный напиток, заедая его вкуснейшими горячими булочками. Прим попытался ответить, но с набитым ртом это было довольно затруднительно, поэтому он лишь махнул рукой, прожевал и, наконец, выдал:

– К епископу поехал. У них, старперов, какой-то сабантуй намечается. Свалил всех на меня – и свалил. А у него новых учеников толпа, не знаю даже, что на него нашло. Обычно много-то не берет, а тут…

Прим сокрушенно махнул рукой. Корбин покивал сочувствующе, развел руками: мол, понимаю, но помочь ничем не могу, такова твоя доля – смирись. Потом спросил:

– Из старших-то есть кто-нибудь?

– Да есть, конечно, только я всех напряг занятия вести.

– Хорошо, потом зайду, поздороваюсь. В лабораторию пустишь? А то я тут старику одну вещь привез показать…

– Да без проблем, возьмешь ключи – и вперед. Только не пугайся, туда без спроса одна молодая ученица зайти может – я ее напряг там убираться.

– Испугал ежа голым задом… Пускай заходит – главное, чтоб ничего не переставляла.

– Не волнуйся, она на этот счет аккуратная.

– Ну и хорошо. Ладно, давай ключи…

Лабораторию он знал, как свои пять пальцев – сам в пору ученичества из нее не вылезал, и многое здесь было сделано его руками. Прим, конечно, гениальный теоретик, но гвоздь забить – это для него уже сложно, вот и пришлось другим за него отдуваться. Впрочем, Корбину нравилось работать руками, он сильно подозревал, что случись ему родиться в крестьянской семье, стал бы он плотником или кузнецом, но уж никак не земледельцем. Однако дальше началось то, что другие называют невезением, а сам Корбин считал собственной глупостью.

В принципе, он даже сделать ничего не успел – достал из экранирующей коробочки амулет, положил на стол – и тот вдруг замигал-запульсировал. Корбин даже не успел понять, что произошло и с каким из амулетов, лежащих на полках, его поделка интерферировать начала – не проверял на совместимость. Ну а амулет, не долго думая, так рванул, что едва стены не вынес. Лабораторию вдребезги разнес, зараза, а главное, здоровенный стеллаж на Корбина упал. Нет, Корбин бы его, конечно, сдвинул, но тут его приложило по затылку чем-то тяжелым, и он провалился в беспамятство.

Пришел он в себя только в своей комнате, где над ним колдовал яростно ругающийся Прим. Увидел, что пришел в себя, обругал и ушел. Потом, правда, вернулся, рассказал, что к чему.

Оказывается, его, Корбина, спасла та самая девочка, что в лаборатории убиралась. Правда, ухитрилась надорваться, пока вытаскивала – Прим ее еле-еле откачал, минимум сутки придется лечить, хотя, конечно, способности к регенерации у нее потрясающие. Корбин отделался легким сотрясением мозга, это на полчаса лечения. Ну и надышались оба всякой дряни – лаборатория-то загорелась. Пришлось извиняться…

– Ну не везет мне с амулетами, не везет, – со вздохом покаялся Корбин в конце рассказа. – Второй раз подряд вляпался.