Охота на мужа-3, или Терапия для одиноких сердец - [24]

Ну вот и все. Я никогда не видела никаких денег и не имею к ним ни малейшего отношения. Взяв ведро, я направилась к единственной колонке, стоявшей посреди деревни, для того, чтобы умыть изрядно вспотевшее лицо и перепачканные руки. Набрав четверть ведра, я вылила его себе прямо на голову и заметно взбодрилась. Затем вновь набрала воды и вымыла руки.

— Здорово, дочка! Какими судьбами?

От испуга я выронила ведро и чуть было не потеряла дар речи. Рядом со мной стоял дед Герасим и улыбался своей широкой улыбкой, сквозь которую просматривались полусгнившие и заметно поредевшие зубы.

— Ты, что, дочка, меня, что ли, напугалась?!

— Конечно, напугалась. Тебе что, дед, не спится? Ты что по ночам шатаешься? — постаралась прийти я в себя.

Да я уже почти спал. Да только слышу, что на нашу окраину кто-то едет. Мотор у тебя реактивный, а фары такие мощные, что полдеревни освещают. Ну я, стало быть, поднялся и решил посмотреть, что за гость к нам пожаловал. Сама знаешь, что нас тут гостями не балуют. Сюда, почитай, никто не наведывается. А ты чего в такой поздний час приехала? Случилось чего?

— Ничего не случилось, — я старалась казаться как можно более безразличной и сморщилась от жуткого перегара, который исходил от деда Герасима. — Послушай, а ты чего так набрался-то?

— Да разве здесь наберешься? Одно слово — самогонка. Анька, а ты мне в прошлый раз бутылку обещала… Неужели забыла? Я ведь, дочка, за этим-то и пришел…

— Ой, дед, прости. Столько дел в городе было, просто из головы вылетело. Ну, хочешь, я тебе денег дам? Ты сам себе купишь.

— Да, что мне толку-то от твоих денег, — заметно расстроился дед. — Это там у вас в городе деньги в цене. А тут какой от них прок? Вот если бы ты, так сказать, натуру подогнала. Коньячку или хорошей водочки. А с деньгами мне нужно идти до дороги, ловить попутку и ехать в райцентру. А в райцентре этой только хлеб, сахар, хозяйственное мыло да бормотуха.

— Дед, а ты что, дальше своего райцентра никогда носа не высовывал? Ты бы доехал до железнодорожной станции и в ближайший пригород отправился. Там бы и закупился.

— Нет, Анька, я всю жизнь от земли кормлюсь. Не люблю я по городам-то шастать. В городах все продукты — сплошная химия, а у меня все натуральное. Все со своего огорода, а продукты первой необходимости мне бабка соседская привозит. Это она у нас большая любительница туда ездить, где побольше людей. Я человек дикий И нецивилизованный.

Я взяла брошенное пустое ведро и направилась к своему дому. Дед Герасим поплелся за мной, стараясь не отставать даже на шаг.

— Аня, а ты к нам с ночевкой приехала? Может, выпьем самогоночки, ты мне расскажет?., что новенького в столице нашей. Как там, стоит Белокаменная?

— Стоит, куда ж ей деваться.

— Так, может, я за самогонкой сбегаю? А хочешь, пошли ко мне! У меня закуски полно.

— Нет, дед. Я пить не буду. Я в ночь, конечно же, никуда не поеду, но встану рано. Мне как можно раньше надо в Москву приехать. Работы много.

— В банке, что ли?

— В банке.

— Никуда, Анечка, твой банк не уйдет. Сама понимаешь, что к нам сюда редко кто приезжает. Ты для меня как отдушина, как связь с внешним миром. Ежели не пьешь самогонку, я тебе стаканчик своего домашнего винца налью. Винцо у меня отменное. Мне его бабка соседская помогала настаивать.

— Ой, дед. Если я сейчас вина твоего выпью, то как я завтра встану?

— Тебя мой петух разбудит. Он так орет на всю деревню, что у всех уши закладывает. Ты, что, забыла моего горластого петуха?

— Да помню я твоего петуха… Он, что, живой еще? — Живой, а что с ним станется?

— Я думала, что ты его на мясо зарезал. Он у тебя такой жирненький, упитанный.

— Анна, не говори ерунды. Еще не хватало, чтобы я петуха резал. Он мне, как сын. А разве я смог бы свое дитя убить?

— Кто для тебя петух?

— Сын! — не моргнув глазом, торжественно произнес дед. — Это мой сыночек Петр. Я к нему отношусь с уважением. Правда, иногда, когда он начинает хулиганить и курицей по двору гонять, я могу у него со злости несколько перьев выщипать. Так сказать, для профилактики.

Я рассмеялась и, поставив ведро у амбара, махнула рукой.

— Ладно, пойдем, дед, выпьем твоего винца. У меня в последнее время столько всего произошло, что просто голова идет кругом. Можно и немножко расслабиться.

Буквально через пятнадцать минут я уже сидела в доме деда Красима за его скромным столом и дегустировала напитки местного приготовления. Дед выложил на стол хлеб, несколько вареных яиц и порезал слегка подсохшей колбасы.

— Ой, дед, а колбасой-то ты где разжился?

— Да это Петровна недавно в городе была. Ты, Анька, на колбасу-то сильно не налегай, лучше попробуй мою клюквенную настойку. Она прямо во рту тает.

Я слегка повела носом и сделала довольно приличный глоток.

— Ну как?

— Настойка как настойка. Вкусная. Я смотрю, дед, у тебя целый погреб. Пей не хочу, а ты все у меня спиртное клянчишь.

— Да я хотел себе чего-нибудь современного, фирменного. Чего-нибудь такого, что за границей буржуи пьют.

— Да нет уже никаких буржуев. Их истребили давным-давно. Теперь одни господа остались.

— Ну, господа.

— Хорошо, дедуль. Я теперь часто сюда приезжать буду. Мне здешняя природа нравится. Тишина тут у вас, птички поют. Я тебе в следующий раз целый бар привезу. Будет тебе и коньяк, и виски, и джин, и ром, и текила. Ты теперь сможешь своих бабок дорогими напитками завлекать.