Охота на мудрецов - [96]

Люблю, но в центре не готовили яичницу. Я так делала в детстве и рассказывала Создателю. Помнит. Пододвигаю к себе тарелку, а мудрец садится напротив и рассказывает.

– За три месяца до побега Поэтесса написала странное предсказание: «В скорлупе прозрачной белой прозябаешь ты в неволе, но не хочешь покориться злой проклятой этой доле».

– Мотылька весенним утром ты лови рукой скорее, – подхватываю и тоже цитирую наизусть. – Подарил ей ключ от двери тот, кто в сотню раз щедрее.

– Именно, – кивает Создатель и глотает из кружки обжигающий отвар, – когда предсказание сбывается, то стих кажется простым и очевидным, но в тот момент я ничего не понял. Загадка, ребус, шарада. Ты никуда сбегать не собиралась, и на горизонте не маячило ни одного щедрого цзы’дарийца. Про генерала мы только слышали мельком, никто не предполагал, что он будет приходить лично. Пустота, в общем. Ноль. Головой хотелось об стену биться.

Аппетита у меня нет, но ем, чтобы не расстраивать Создателя. Мудрец погружается в невеселые воспоминания, барабаня пальцами по столу. Дождь за окном повторяет за ним, стуча каплями в стекло.

– Тогда я подумал, что раз взаперти тело, то почему вместе с ним должна сидеть в безвестности теория? Не справедливо. Но как её выпустить из стен секретного центра? Просить кого-то из санитаров помочь? Их проверяли по десять раз: верны, строги, преданы. Понимают, что любой слив секретной информации через военную сеть связи – предательство.

Гром гремит за стенами жилого корпуса. Ливень рисует полосы на стекле. Хмуро и темно снаружи.

– Но ведь лейтенанты. Мальчишки, – со вздохом продолжает Создатель. – Среди которых достаточно звезд. А у них семьи, друзья, возлюбленные. И для звезды потребность в общении выше инструкций.

– Записки на волю? – спрашиваю, глядя в тарелку с остатками яичницы. Отвар остывает нетронутым.

– С тобой не интересно, Мотылёк, – усмехается мудрец. – Мало того, что быстро соображаешь, так еще и за меня фразы заканчиваешь. Да, записки. Целые письма и фотографии через гражданскую сеть. Такие планшеты под запретом, но одного-двух девайсов на центр достаточно. Передавали друг другу по большому секрету и за мелкие услуги. Я разослал тезисы на открытую почту для обращений граждан всем двенадцати генералам.

– А там сидят либрарии как фильтры, – слабо улыбаюсь, – прочли, решили, что бред сумасшедшего и удалили.

– Скорее всего, так и было, – кивает Создатель, – но через несколько дней на созданный мною электронный адрес пришло письмо от молоденькой дариссы. Она писала, что случайно увидела, прочла, ей понравилось, но есть вопросы.

– Надо же, – хмыкаю я, откидываясь на спинку стула, – молоденькая, симпатичная и вдруг про мудрецов интересно.

– Я тоже удивился, но потом вспомнил тебя.

Создатель закидывает в рот остатки моей яичницы и уносит тарелку в раковину. К шуму дождя примешивается звук льющейся воды и звон посуды. Из коридора тяжелым шагом появляется Маятник. В больничной одежде с бритой головой и кислым выражением на лице.

– А я думаю, кто мне спать не даёт? Мотылёк. Прилетела наконец-то.

Бросаюсь к нему на встречу и висну на шее. Колючий, злой, недовольный. Как же я соскучилась.

– Ну-ну, тихо, – бурчит он, – задушишь. Отвар еще остался или выпила весь?

– Остыл только.

– Все у тебя не как у нормальных мудрецов, – выговаривает Маятник и садится на стул. – Продолжайте. Чего притихли, будто я помешал?

– Есть захочешь, сам себе приготовишь, – бросает через плечо Создатель и вытирает полотенцем руки. – Так вот. На вопросы я ответил, поблагодарил санитара за планшет, а на следующий день дарисса прислала еще одно письмо. Читаю, и меня сомнения берут. На фото красавица вроде тебя, Мотылёк, а мысли, как у сложившегося правителя. И в конце письма улыбки с поцелуями.

– Ловелас эпистолярный, – ворчит Маятник.

– Вот санитар так и подумал, – грозит пальцем Создатель, – а дальше его как любую звезду интерес взял спортивный. Сложится у меня с ней или нет? Каждую ночь ко мне бегал. Я всю теорию в письмах развернул и пояснил не один раз. На примерах, метафорах и аналогиях, естественно. Даже экспертиза не поймет – сливал я военную тайну или нет. А потом дарисса предложила встретиться.

Звучит как обыкновенная история любви, но зная рассказчика, я жду подвох.

– И ты вспомнил про предсказание?

– Да. Пообещал, что скоро увидимся и стал ждать щедрого цзы’дарийца. Дождался. Глаз с тебя не спускал, пока ты с генералом общалась. Следил день и ночь, но ты упорхнула из центра на бал прямо у меня из-под носа. Я бесился едва ли слабее старшего санитара. Думал, что проморгал свой единственный шанс. С горя в ту ночь написал дариссе: «Все пропало!». И она ответила: «Тогда сама тебя заберу. Жди завтра».

– А на следующий день ракета сбила катер Наилия и я вывела тебя из центра, во второй раз открыв дверь мастер-ключом.

Создатель кивает и улыбается, как сытый кот. Фрагменты мозаики складываются в одну картинку, оставляя только незначительные пробелы.

– А Маятник? – спрашиваю я.

– Если Создатель бежит из центра, то зачем мне оставаться? – холодно спрашивает мудрец. – Я бы тоже ушел тихо, но генерал-параноик решил перевезти меня в другое место. Не вовремя случилось то покушение. Всех двоек разделили и спрятали по одному. По дороге пришлось убить сопровождавшего меня лейтенанта. Потом я добрался до ближайшего населенного пункта и из кафе с общественного терминала послал письмо с просьбой забрать меня. На адрес Создателя отправил. Тот самый, с которого он переписывался. Через несколько часов прибыли военные из четвертой армии и показали мне распечатку. И вот мы здесь.