Охота на купидона - [17]

Глава 4

Утром Лана проснулась от пения птиц. За окнами светило солнышко, и из сада, что подле церкви Святой Урсулы, доносились веселые трели птиц. В короткий момент полусна Лана решила, что все вчерашние приключения ей просто приснились. Она лежала, крепко зажмурив глаза, но уже понимала, что такого быть не может. И еще по тихим-тихим звукам она догадалась, что Настя тоже не спит. Дочка сидела на диванчике у окна и рисовала башенку храма, полускрытую высоченными цветущими каштанами. Ажурная окантовка крыши, витой шпиль и красивые часы – все вместе выглядело прелестно.

Потягиваясь и лениво рассматривая часы на башне, Лана вдруг осознала положение стрелок. Почти девять! Она рывком села в кровати.

– Привет, ты как? – немедленно спросила Настя.

– Нормально… Ты завтракала?

– Да нет. Не хотела тебя оставлять одну после вчерашнего стресса. Зато в душ сходила, а то стыдно – вчера даже на это сил не хватило.

Пока Лана приводила себя в порядок, она болтала с дочкой и с большим для себя удивлением выяснила, что вчерашнее происшествие не произвело на Анастасию особо тяжкого впечатления. Голова девочки была занята не ужасными событиями прошлого вечера, а планами на новый день. Сегодня Настя собиралась писать вид на набережную, который включал бы вчерашнего птеродактиля-металлиста и церковь напротив. Они уговорились, что Лана оставит ее на «точке» с этюдником, а сама быстренько смотается в полицию, подпишет нужные бумаги и вернется. Потом они пообедают и пойдут шопинговать. Лана убедилась в полной боеготовности обоих мобильников, они позавтракали и вышли из отеля на тихую улочку. То есть пардон – это окна их номера выходили на тихую улочку, а парадный вход отеля смотрел на дорогу, где и машины ездили, и дом напротив стоял в ремонтных лесах. Как выяснилось, пешеходное движение здесь тоже было неожиданно активное: не успели мама с дочкой пройти несколько шагов, как из подъезда выскочил какой-то господин и налетел на Лану, да так, что они оба чуть не рухнули на асфальт. Господин принялся извиняться, придерживая за плечи растерявшуюся женщину, потом всмотрелся в ее лицо и воскликнул на чистом русском:

– Здравствуйте! Вот уж мир тесен!

Пришедшая в себя Лана тоже узнала того мужчину, что так любезно уступил ей свое место в самолете.

– Девушки, я чувствую себя убивцем! – сказал господин, твердой рукой направляя Лану вдоль по улочке и за угол и следя, чтобы Настя не отстала. – Давайте я вас угощу кофе с мороженым?

– Нет, спасибо. – Лана решительно высвободилась из крепких рук незнакомца. – Мы спешим.

– О! По магазинам? Что-то рановато. Все откроется через час. Европа, знаете ли, спешить не любит.

– Я иду делать наброски на набережную, – влезла вдруг в разговор Настя, – там есть такая ужасно прикольная инсталляция: металлический птеродактиль! Видели?

Мужчина отрицательно качнул головой.

– Суперская штука! А маме надо в полицию…

Лана бросила на девочку предостерегающий взгляд, но Анастасия и не думала смотреть на мать; и прекрасный, и предостерегающий взгляд пропал втуне.

– Вот это да! А зачем в полицию? – с неподдельным интересом спросил незнакомец.

– А у нас в отеле вчера мужика убили, – сообщила Настя. – И прикиньте, так неудачно – в нашем номере.

– Настя! – не выдержала Лана.

– Что?

– Ты бы помолчала.

– А что такого? Не мы же его… – фыркнула девочка.

– Какие у вас, однако, приключения, – пробормотал мужчина. За разговором они дошли до метро, он еще раз предложил кофе, но, когда дамы отказались, настаивать не стал и распрощался.

Отпустив Лану и Настю, мужчина проследил, как они нырнули в метро, потом медленно двинулся по улице в обратном направлении. Вот и подъезд, где он караулил маму с дочкой. Его цепкий взгляд профессионала отыскал в стене дома небольшую дырочку. Именно сюда вошла пуля, которая летела в голову женщины в тот самый момент, когда он ее толкнул. Сегодня он успел, хотя не так просто было торчать тут с утра и не привлечь внимания бдительных горожан. Но вот что будет завтра? Он прекрасно понял, что стреляли из дома напротив; там идет ремонт и фасад затянут синей пленкой. Герман понял, что по его следам пустили убийц, когда увидел в самолете двух амбалов, которые рыскали взглядами по салону и старались не очень таращиться на кресло, которое Герман без всякой задней мысли уступил милой женщине, маме светловолосой девочки-подростка. Потом пассажирке стало плохо во время рейса, и Герман вспомнил, что один из амбалов терся подле того ряда. На всякий случай он проводил женщин до отеля и без труда заметил за ними слежку. Герман располагал своим временем, да к тому же ему жалко было ни в чем не повинную женщину с дочкой, за которой по его вине охотились получившие неточную ориентировку дуболомы. Он присматривал за ними в течение дня, потом проводил до отеля и уже собирался было отправиться домой, как вдруг приехали полицейские, и вскоре Герман в некотором обалдении наблюдал, как из отеля вынесли тело, а через окна ресторанчика ему видно было, что рыжий немецкий детектив допрашивает русских туристок. Сообразив, что убийцы опять напортачили, Герман побоялся оставить дам без надзора. Он провел беспокойную ночь в соседнем с ними номере, куда проник без ведома администрации отеля, а утром только-только успел толкнуть Лану, чтобы пущенная из снайперской винтовки пуля не попала ей в голову.