Охота на крутых - [10]

Михай встал, подошел и сел рядом. Осторожно обнял маленькую фигурку и спрятал у себя на груди ее голову, зарывшись лицом в пушистые густые волосы.

– А сейчас – тепло?

– Сейчас – хорошо! – прошептала Олеся и подняла лицо. Он поцеловал сперва по очереди закрытые глаза, затем – доверчиво раскрывшиеся губы...

–... Как неудобно, – бормотала она исцелованными, зашершавевшими губами спустя полчаса, поудобнее устраивая голову на мощной груди Михая, – вроде бы – две кровати, и в то же время – как бы ни одной подходящей. Правда ведь, Миша‑Мишенька?

–Угу, – счастливо и умиротворенно в первый раз согласился с ней Михай.

... Олесе снился лимонад. Целый водопад его низвергался с выступу скалы, омывая ее волосы, грудь – все тело. А она, запрокинув голову и раскрыв рот, пила и пила его и никак не могла напиться. Восхитительно тонкий запах апельсина кружил голову, водопад переливался всеми цветами радуги... Она счастливо засмеялась и открыла глаза. В обыденной жизни, в отличие от сна, все оказалось намного проще: Михай, уже одетый, склонился над ней и водил у самого ее носа бокалом шипучего пенистого напитка. Олеся, выпростав из‑под одеяла руку, жадно потянулась к нему, но Михай, рассмеявшись, отдернул руку с бокалом.

– Вставай, соня, уже обед!

– Я не соня, я Олеся, – сварливо поправила она его и вновь требовательно протянула руку. – Дай!

– А что за это? – хитро прищурился Михай.

– Бессовестный, ты авансом получил уже за бочку этой водички, – она поймала руку с бокалом, потянула к своим губам и, облив обнаженную грудь, жадно выпила напиток. – А теперь есть хочу!

– Пожалуйста! Сразу ужин, завтрак и обед ждут вас, мадам!

Действительно, на столике у стены красовались нарезанный крупными ломтями нежно‑розовый копченый окорок, крупные свежие помидоры, зелень, хлеб и огромный арбуз.

– Ого! – Олеся удивилась. – Откуда?

– С рынка, конечно! Он тут недалеко. Так что если хочешь есть...

– Лицом к стене! – скомандовала Олеся. И мигом исчезла в ванной, прихватив разбросанную ночью одежду. Через пятнадцать минут они вдвоем уминали роскошный походный обед.

– А когда поедем дальше? – запивая еду лимонадом, спросила она.

– Дня через три! – посерьезнел Михай. – Раньше никак нельзя. . Твои знакомые устроили настоящую облаву по всему городку – ищут нас. Так, на всякий случай трясут. Они ведь точно не знают, на какой из трех станций мы сошли. Но трясут основательно. Наведывались и сюда, в гостиницу. Но мои доллары оказались посущественней совести администраторши Любы. Мы с тобой даже в регистрационной книге не отмечены. Одно меня волнует: о тех двоих, которые покинули поезд с моей помощью, – ни слухов, ни сплетен. Будто они не под откос вывалились, а воспарили в небо, подобно Иисусу Христу.

– А тебе какая забота об этих подонках? Папашка мой названый набирает к себе в ОМОН только кандидатов не меньше чем с пятнадцатилетним тюремным стажем и парой‑тремя трупами за плечами. Ну как, успокоилась твоя совесть?

– Интересный у тебя папашка, оч‑чень интересный, – протянул задумчиво Михай и внезапно оживился: – А знаешь, Олеська, мы, пожалуй, передохнем с недельку здесь, в Николаевке!

– А как же Москва?

– А что Москва? Она уже почти тыщу лет простояла, простоит еще неделю, я думаю. А мне здесь кое‑какие дела обстряпать надо.

– Это что – по коммерческой линии? – с ехидцей ввернула Олеся.

– Ага, по ней самой. Что будем делать, спрашиваешь? Справлять между делами нашу медовую неделю.

– Если ты думаешь, что моя вчерашняя доверчивость и беззащитность дают тебе повод... – начала заводиться Олеся, но Михай, решительно обняв, закрыл ей рот долгим поцелуем. Побрыкав немного возмущенно ногами на вплотную стоящей к столу кровати, куда он толкнул ее, Олеся ответила Михаю...

– Ну хватит лизаться, – спустя два часа ласковой борьбы она оттолкнула его и, усевшись рядом на кровати, потребовала: – Давай рассказывай дальше!

– Про что рассказывать? – изумился он.

– Про Игоря, конечно, друга своего! Ты что думаешь – я забыла уже?

– А‑а‑а! – вспомнил Михай. – Ну что же, времени у нас навалом...

Глава IV Суета сует

...Напарником Игоря на сей раз оказался сержант Кротенко – довольно оригинальный тип милиционера. Он мог долго и нудно перечислять статьи и пункты закона нарушителю, объясняя, за что и на сколько он сядет. Мог терпеливо, часами, выслушивать чьи‑то бредни вместо правдивых показаний. Но если видел, что преступник плюет на закон, а это означало – ему в лицо, он поступал с ним по своему усмотрению и состоянию взрывного характера на данный момент. Чаще всего в камере предварительного заключения преступника встречали вопросом:

– Земеля, на тебе что – бульдозер разворачивался?

Из‑за этой привязанности к закону и проходил Иван Николаевич до тридцати девяти лет в сержантских погонах. Это при почти двадцатилетнем стаже службы в органах ВД. Все объяснялось просто: не любил он также лизать задницы вышестоящему начальству. Но – служил классно, выполнял всю «чернуху» за разных чистоплюев, и за это пока оставался в органах милиции.

Познакомились они с Игорем также просто: Иван Николаевич пригласил его как‑то вечером под 7 Ноября к себе домой на «ленивые вареники». Достал из холодильника бутылку водки и, дождавшись, когда жена уйдет вновь на кухню, сказал: