Охота на «кротов» - [96]

Когда статья Херша должна была вот-вот взорвать общественное мнение, Колби позвонил Энглтону и сообщил ему, что газета «Таймс» вышла на операцию «Хаос», то есть на программу ведения наблюдения внутри страны, и на другие секреты, способные доставить неприятности. «Я позвонил Джиму и сказал: „Мне жаль, но это произошло. Фактически это не связано с нашими разговорами. Мы оба знаем, что эти разговоры велись давно. Но теперь я настаиваю на твоем уходе“. Я не собирался участвовать в скандале, который коснется Джима, защищать его и работать с ним. Ведь он действительно имел отношение к некоторым из „семейных драгоценностей“, например к вскрытию почты. Я сказал: „Ни один человек в мире, Джим, не поверит нам, что причиной этого стал Херш“».

Однако, обращаясь к прошлому, Колби согласился с тем, что «точный срок» увольнения Энглтона и в самом деле был вызван статьей Херша в «Таймс». В конце концов он уволил Энглтона в ожидании ее опубликования[221].

Статья Херша была опубликована на первой полосе «Таймс» в воскресенье 22 декабря 1974 года под заголовком «Поступило сообщение о колоссальной операции ЦРУ в США против антивоенных сил и других инакомыслящих в годы правления Никсона». В статье сообщалось, что ЦРУ в нарушение своего устава провело «грандиозную незаконную разведывательную операцию внутри страны», направленную против антивоенного движения, и занималось подключением к линиям связи, прослушиванием телефонных переговоров и «тайным почтовым контролем»[222].

Статья Херша вызвала цепную реакцию в политических кругах. Президент Джеральд Форд, катавшийся на лыжах в Вейле (штат Колорадо), заявил, что он не потерпит незаконного шпионажа, и приказал Колби подготовить отчет по этой операции ЦРУ. Колби отдал распоряжение заместителю директора по операциям Уильяму Нельсону подготовить проект отчета. «Около восьми часов утра в понедельник, — рассказывал Майлер, — мне было сказано, что я должен просмотреть кое-какие материалы, которые готовились канцелярией Нельсона для Белого дома в связи со статьей Херша. Нам надо было просмотреть секретные сообщения о вскрытии почты и по другим вопросам для отчета, который Колби должен был доставить в Вейл. Затем мне сказали, что вечером в 7 часов я должен явиться в кабинет Нельсона. В течение дня Джим позвонил мне и Рэю Рокка и объяснил, что уходит в отставку».

Рокка был заместителем начальника контрразведки. В тот вечер на совещании в кабинете Нельсона, по словам Майлера, также присутствовали Энглтон, Нельсон, стройный блондин, хорошо одетый и обходительный, и заместитель Нельсона Дэвид Бли.

«Нельсон объяснил, что Джим уходит в отставку, в контрразведке происходят большие перемены, Рок (Рэймонд Рокка) и я больше не будем там работать. После этого он повернулся ко мне и спросил: «Что вы намерены делать?» — «Думаю, я уйду в отставку». — «Хорошо». Он повернулся к Року, и тот ответил: «Думаю, я уйду в отставку». Так все и произошло».

Двумя днями позже Херш сообщил об отставке Джеймса Энглтона, а вскоре после этого и об отставке Рокка, Майлера и Уильяма Худа, еще одного заместителя Энглтона и ветерана УСС с тридцатилетним стажем. Худ, поздно вошедший в ближайшее окружение Энглтона (он поступил на службу в качестве заместителя лишь в 1973 году), все равно собирался уходить в отставку, но, по словам Майлера, был захвачен круговоротом массовых увольнений.

В тот день, когда стало известно об увольнении Энглтона, сотруднику «Си-би-эс ньюс» Дэниелу Шорру в шесть часов утра позвонили из его офиса. Съемочная группа уже была на пути к дому Энглтона в Арлингтоне, и Шорр получил инструкцию встретить ее там. Он отчетливо помнит, как начался этот разговор, превратившийся в четырехчасовую беседу. «Я приехал, он открыл дверь, еще не совсем проснувшийся, в накинутом поверх пижамы халате. Пригласил меня войти. Он сел, и мы очень долго разговаривали». «Я всю ночь не ложился, — сказал Энглтон. — Моя семья в отъезде, но я могу предложить вам яблочный сок или кофе».

Он выглядел усталым, очки у него спадали с носа, и иногда он пытался смотреть поверх них. Он говорил тихим голосом. Очень долго рассказывал о Ясире Арафате, о том, как Арафат приехал в Москву и возложил венок к Мавзолею Ленина. Он показал мне фотографию сияющего Арафата у подножия Мавзолея. «Человек, стоявший рядом с Арафатом у Мавзолея Ленина, — сотрудник КГБ, который его ведет, — сказал Энглтон. — Петраков. Он возглавлял резидентуру КГБ в Карлсхорсте, когда Блейк был в Берлине».

«Никакой съемки, — заявил Энглтон Шорру. — Съемочной группе придется остаться снаружи». Он сказал: «Вы раскрыли мое прикрытие. Я отправил членов моей семьи в различные штаты, они разбросаны по различным местам — из-за этой истории. Все это причинило мне массу неприятностей. Если вы меня сфотографируете, мою жену убьют. Моя тридцатидвухлетняя жена уехала, а я вот здесь». И он продолжил свои сетования по поводу обрушившихся на него неприятностей. Затем вновь вернулся к разговору об Арафате.

Энглтон пытался выговориться, перескакивая с одной темы на другую, разговор стал бессвязным. Он тридцать раз был в Израиле. Он никогда не встречался со взломщиком «Уотергейта» Говардом Хантом. Затем последовало длительное рассуждение о том, как в Москве пришел к власти Георгий Маленков, и о других кремлевских интригах, которые находились под контролем КГБ, о том, что у Дзержинского было четыре тысячи агентов и что Сталин превратил ОГПУ в террористическую организацию.