Охота на «кротов» - [76]

«Китти Хок», по сведениям нескольких бывших агентов ФБР, сообщил американской разведке, что Орлов работает на русских. Сотрудник КГБ, по словам Куртленда Джонса, также сообщил ФБР, что Орлов посещал советское посольство в 1965 году. По словам другого бывшего сотрудника ФБР, имевшего отношение к этому делу, «Китти Хок» сказал, что когда Орлов явился в посольство, он рассказал там, что в настоящее время сотрудники ФБР допрашивают его, и попросил таблетки, чтобы покончить с собой, на тот случай, если они понадобятся. А когда мы спросили об этом Орлова, он ответил, что обращался в посольство справиться о своих родственниках.

Операция «Китти Хок» кончилась катастрофой. Кочнов установил контакт с Шадриным, который в то время работал в РУМО. Под контролем ФБР Шадрин сделал вид, что изменил убеждения, и передавал Кочнову информацию, подготовленную американской разведкой. Через несколько месяцев Кочнов объявил, что вынужден вернуться в Советский Союз, но он передал Шадрина другим ведущим из КГБ. Шадрин встречался с русскими несколько лет, один раз в Вене[194]. Затем в декабре 1975 года он снова отправился в Вену в сопровождении Брюса Соли, сотрудника управления безопасности ЦРУ, и Синтии Хаусманн, сотрудницы контрразведки. Вечером 20 декабря Шадрин назначил встречу с советским агентом на ступенях Фотифкирхе на Рузвельтплац, недалеко от американского посольства. Больше его не видели[195].

Десятилетие спустя советский перебежчик Виталий Юрченко поведал окончание этой истории. Прежде чем снова перебежать в Советский Союз, Юрченко сообщил ЦРУ, что сотрудники КГБ в Вене похитили Шадрина. Поскольку он оказывал сопротивление, сидя на заднем сиденье автомобиля, вывозившего его из Австрии, сказал Юрченко, сотрудники КГБ дали ему слишком большую дозу хлороформа, и он умер.

В 1978 году Орловы поселились на Кингстрит, в старой части Александрии, туда же они перевели свою галерею. Периодическое наблюдение ФБР продолжалось 15 лет, но не дало никаких результатов.

«Мы не могли установить, что Орлов — это «Саша», — сказал Джонс. — Орлов отрицал, что он «Саша», и все. Что мы могли сделать?»

ФБР, однако, продолжало заниматься этим делом не столько из-за нажима со стороны ЦРУ, сколько из опасения, что Орлов, даже если он больше не является активным советским шпионом, может оказаться законсервированным агентом, который начнет действовать в неизвестный момент в будущем. «В любом таком расследовании, — сказал Джонс, — мы смотрели, не является ли он законсервированным агентом, как с ним войдут в контакт: по почте, телефону или радио».

Хотя Энглтон, Майлер и многие другие сотрудники ЦРУ по-прежнему были убеждены, что Орлов — советский агент, это мнение разделяли не все даже в стенах ЦРУ. Высокопоставленный бывший сотрудник ЦРУ, знакомый с этим делом, пришел к такому выводу: «Мы не думали, что Орлов когда-либо находился под контролем КГБ. Мое общее впечатление состоит в том, что у нас фактически никогда не было обвинений против Орлова. Масса подозрений, но никаких обвинений».

2 мая 1982 года в возрасте 60 лет Игорь (Грегори) Орлов скончался от рака в своей квартире над галереей. «За два дня до смерти, — сказала его жена, — один из наших бывших клиентов, священник, пришел и спросил: «Могу я помолиться за вас?» Игорь сказал, что в этом нет необходимости, но если вы считаете, что это хорошо, можете сказать несколько слов. Священник сказал: «Жизнь — словно река; мы — люди на берегу, заходим в реку и немного плывем по ней, затем возвращаемся на берег». Игорь сказал: «Да, вы правы. Но я действительно хотел бы, чтобы мой прах покоился в России, а не в Америке». Затем он повернулся ко мне и сказал: «Кремируй меня и отнеси мой прах в советское посольство, они знают, что делать». Я посмотрела на священника. Он сказал: «Госпожа Орлова, это вполне естественно. Все мои друзья с Востока, когда приходит время умирать, хотят, чтобы их похоронили на родине».

Сыновья были с Сашей всю ночь. Он впал в кому и умер в воскресенье утром. Мистер Танси распорядился насчет похорон. Никакой службы не было, когда он умер. В понедельник его кремировали».

Элеонора Орлова не выполнила распоряжения своего мужа. «Его прах наверху, на камине, — сказала она. — В урне, украшенной российским орлом».

Несмотря на последнее желание Орлова и его давнюю просьбу о предоставлении убежища в Советском Союзе, после 34 лет совместной жизни Элеонора Орлова сказала, что ее муж никогда не выражал симпатии к советской системе и ничем не намекнул на то, что он мог работать на русских. Скорее наоборот, настаивала она. «Он очень осторожно относился к лицам русского происхождения. Он никогда не пускал никого в дом. Он боялся, что русские его отравят».

В Берлине, сказала она, «мы до смерти боялись русских. Он опасался, что они убьют его. Сначала из-за Власова, а потом из-за того, что он работал на американцев. В Западном Берлине его пытался отравить грибами доктор из Восточной Германии. Недостаточно, чтобы умертвить его, но, может быть, они планировали перевезти его через границу к русским. Это было время похищения людей в обеих частях Берлина».