Охота на клона - [25]

— Отведите меня к вашему главарю, — попросил я.

Парнишка покачал головой:

— Не главарь. Венди тебя примет.

Венди? Пропащие мальчишки? Неужели кто-то прочел беспризорникам сказку про Питера Пэна?

— Что ж, ведите.

Они повели меня на север; мы прошли пешком два квартала и спустились по лестнице в древнюю заброшенную подземку. Представить не могу, что когда-то люди путешествовали под землей, а не летали по воздуху. Но подземные туннели были настоящими; видимо, и старые истории тоже не лгут. Все дети вытащили карманные фонарики; мы побрели по коридору, выложенному белым кафелем. Когда мы спустились еще на один пролет, вожак остановился и оглядел меня.

— Жди здесь, сан. Венди придет. Жди здесь.

— Отлично. Долго ждать?

— Нет, сан. Жди. Мы берем сумку. Подарок. Идет, сан?

Я передал ему сумку с едой.

— Ладно. Но не заставляйте меня ждать слишком долго.

— Недолго, сан. Недолго.

Они оставили мне фонарик и скрылись во мраке, унося сумку с едой; я смотрел, как они крадутся во мраке, слышал их хихиканье и подумал: наверное, они принимают меня за первостатейного лоха.

После часа ожидания в мрачной дыре, выложенной кафелем, не увидев Венди, я убедился в том, что мои подозрения подтвердились.

Что ж, не в первый раз! И уж конечно, не в последний. По правде говоря, я заранее ожидал, что меня надуют, но решил, что игра стоит свеч. В конце концов, еда обошлась мне недорого. И все же мне стало неприятно. Я вроде как лучше думал о них.

Я вылез из туннеля и полетел наверх. Вернувшись домой, я задумался. Только сейчас я осознал, какую нелегкую задачу мне предстоит решить. Я должен найти незарегистрированного ребенка, девочку, которая не знала, кто она такая, не имея фотографии и даже опознавательных знаков, с которых можно было бы начать расследование, девочку, пропавшую три года назад.

Подумать только, на что я променял жизнь богатого бездельника! Иногда мне кажется, что я сошел с ума.

IV

Когда я включил свет в квартире, Игги встал на лапы, ухватил пролетавшего мимо таракана и вернулся к себе в угол, чтобы прожевать добычу. Не слишком он компанейский. Игуаны, как известно, теплотой не отличаются.

Пробыв дома всего минуту, я понял, что ошибся. Я ощутил подавленность, и именно в такое время, когда сопротивляемость у меня ослабла. Не успел я расстегнуть комбинезон, как дискетки воззвали ко мне из шкафчика, в котором я их держал.

Уже двадцать дней! Двадцать полных дней с тех пор, как я в последний раз подключался к дискетке. Рекорд. Я гордился собой. Но чувствовал, что мои силы постепенно слабеют. Трудно противиться их зову после такого долгого воздержания — не важно, как сильно хочется соскочить.

Я начал думать о дискетке с группенсексом, которую купил, как только разжился золотишком. В ней столько тел, которые постепенно наливаются желанием, и все заключены в маленькой дискеточке. Всякий раз я боялся перегрузки. Очень трудно противостоять. Ничего мне в тот миг так не хотелось, как подключиться и раствориться в чувственных ощущениях. Но я никогда не соскочу, если не проявлю твердости.

Может быть, стоило просто резко бросить, разблокироваться — и все. Но я слышал жуткие рассказы о парнях, которые вот так отключались и вскоре после того попадали в черную дыру. Нет уж, спасибо! Может, живу я не очень хорошо, но это моя жизнь, и другой у меня не будет. Я предпочитал бросить постепенно. Но, клянусь Ядром, это меня медленно убивало.

Я попытался занять себя делом: стал выкладывать плиткой мой приоконный садик. Но ничего не помогало. Наконец я все бросил и выбежал на улицу. Мне нужно было найти живую плоть, хоть я и понимал, что она мне не слишком-то поможет.

Даже если купить самую дорогую обитательницу Дайдитауна.

V

Утром я уже собирался позвонить Хамботу и сказать, что дело безнадежное, когда ко мне в кабинет вошел мальчишка. Костлявый пацан лет двенадцати. У него были тонкие губы, темные волосы и темные глаза, которые мигом обшарили все кругом. Верхняя половина его комбинезона была синего цвета, нижняя часть — коричневого, но на поясе эти две части не соединялись. Грязен он был неимоверно и все время испуганно озирался.

Беспризорник. Никаких сомнений. Вряд ли он — Венди, о которой мне говорили. Может быть, один из ее подручных.

— Ты есть Дрейер-сан? — спросил он тонким голоском, который еще и не начинал ломаться.

— Он самый. Чем я могу тебе помочь?

Мальчишка сел на стул.

— Ты ищешь трехлетку?

— Возможно. Почему Венди вчера не пришла? — спросил я, откидываясь на спинку кресла.

— Мы тебя не знаем, сан. Мы ждали, наблюдали, следили до дома, потом ты вышел, потом домой, потом сюда. — Он тщательно выговаривал слова. Наверное, ему казалось, что он хорошо подражает выговору настоящих. Смех, да и только!

— Ну и как, Венди осталась довольна?

Он пожал плечами:

— Можбыть.

— Это она тебя прислала?

Кивок.

— И ты, по-твоему, сумеешь отыскать девочку?

Он снова пожал плечами, снова бросил:

— Можбыть. Ты платишь.

— Никогда в этом не сомневался.

— Не деньги — слово за слово.

Им нужна информация?

— Что нужно от меня?

— Инфо для нас.

— Для кого «для нас»?

— Для всех беспризорников.

— С каких пор вы объединились? Я думал, вы вечно грызетесь друг с другом за улицы, где просите милостыню, и делите сферы влияния. Думал, вы объединяетесь только на почве торговли детьми, и все.