Охота на кентавра - [58]

Приведя себя в порядок, приняв душ, я пришел в кают-компанию, и каково было мое удивление: за столом одиноко сидел и ждал меня — старик! Как же он тащил меня? Правда, был он плечистый, что называется породистый.

— Как же зовут моего спасителя?

— Зовут меня Онегов. А тебя — Волк? — спросил он усталым голосом.

— Ребята прозвали меня Степным Волком. Я пилот Второй космической.

— Прекрасно! И документы у тебя есть?

Я отдал ему удостоверение пилота. Он стал разглядывать: — Садись, угощайся.

Только сейчас я заметил накрытый стол и направился к нему: — А ты, старина?

— Я очень устал и не хочу есть. Можешь налить себе вина.

— А эти, «бурши», где они сейчас?

— Бродят вокруг станции. Пока не успокоятся, не уйдут. Кстати, звать их цёреры!

— А ты откуда знаешь? Они тебе сами сказали? Ну ладно, старина, не сердись. Я закушу, с твоего разрешения!

Я уютно расположился за столом. Старик нацепил очки на нос и стал что-то писать, заглядывая в мое удостоверение.

— Кстати, должен тебя поблагодарить, оживитель у тебя работает прекрасно. Плечо почти не болит, а был вывих.

— Да, я потребовал себе самый лучший! Не проходит и недели, чтобы не приходилось в него засовывать очередного охотника.

— Ты это серьезно?

— Вполне. Падают в трещины, травятся в «болоте», застревают в куче мусора. Но ты, Волк, меня поразил, так сиганул — и прямо в пропасть!

— А что ты там пишешь?

— Составляю на тебя акт.

— Какой акт?

— На браконьерство. Ты аде стрелял в цереров!

— Но они же роботы. Своими глазами видел: спина склепана из кусков железа!

— А вот посмотри-ка.

На стене висел рисунок, довольно грубый, но выразительный. На нем красовалось существо, отдаленно напоминающее одногорбого верблюда уменьшенных размеров, с длинной унылой шеей и массивными ногами.

— Нет, не может быть. У них — стальной панцирь, большая масса…

— Просто они цепляют на себя все, что подвернется, инстинктивно, для защиты. А подворачивается чаще всего какой-нибудь кусок железа. Что ты удивляешься? Они веками живут в условиях всепланетной свалки. Титановую или керамическую обшивку ускорителей очень уважают…

— Но они стреляли в меня из лазера…

— Ха! Стреляли? А вот смотри, — старик встал, взял из угла и передал мне стальную пластину, отполированную до блеска. — Они очень довольны, когда я на них это цепляю. Ты сам в себя стрелял!

— Да, гениально просто, — только сейчас я заметил, что всюду по станции валяются эти пластины в разной степени полировки. — Отражают почти все виды излучений. Разве что гранатометом… Но кто в меня из плазменного пистолета стрелял?

— Я стрелял, под ноги. Хотел предупредить — они тебя окружали. Но ты проявил удивительную прыть!

— Они гнали меня по всем правилам!

— Просто они собираются все вместе, когда кому-либо из них грозит опасность. У них сильно развита взаимовыручка и есть что-то вроде телепатии. Меня они считают своим, приняли в стаю, так сказать. Мирные существа!

— Существа? А вердикт на них есть?

— Нет, так будет. Он имеет обратную силу.

— Что-то не слышал, что на Церере есть станция охраны.

— Ты находишься на станции охраны, я инспектор на общественных началах.

— Ах, на общественных!

— Ты не волнуйся, я оформлю акт. Чтобы лишить тебя пилотских прав, его хватит.

— Но я же не знал, что это не роботы!

— А ты бы сначала узнал, а потом стрелял!

— Ну и логика у тебя, знакомая! Кто ты по профессии, Шапочка?

— Я был координатором.

— Ах вот оно что! А сейчас коротаешь вечера, полируя железные зеркала? Послушай, старина, но не затем же ты меня спас, чтобы лишить пилотских прав? У меня больше ничего нет, и меня теперь никогда не выпустят во Внеземелье. Давай договоримся!

— А ты бы раньше об этом подумал, перед охотой, Волк!

Старик снова взялся за ручку, а я задумался. Дело безнадежное, старик фанатик. Пустяк, а визы лишусь, вот что обидно! Но я чувствовал, что какой-то проблеск есть. Нужно вспомнить.

— Слушай, Шапочка, а откуда я помню твою фамилию?

— Не знаю, маловероятно.

— Координатор Онегов — что-то знакомое…

— Может быть, четвертый порог Онегова?

— Нет, что-то связанное с монтажом станций.

— Координатором я был здесь, на станциях. В последнее время собирал орбитальную хлорелловую фабрику…

— Тут была какая-то темная история с безумной автоматической станцией… — мое чутье вело меня, я нащупывал путь. — Это ты сделал?

— Неправда! — закричал вдруг старик, бросая ручку. — Я же не конструктор, не монтажник, я координатор… Что значит «сделал»?

— Да, да, ты — автор безумной Берты! Об этом все знают! — Я радовался как ребенок, что попал в яблочко.

— Все? Что знают все? — Онегов был ошарашен.

— Так ты здесь прячешься?

— Я сам… обрек себя на добровольное изгнание… — старик еще что-то бормотал, но я его не слушал.

— Ну и шуму ты наделал в свое время, на всю галактику, Шапочка! Вошел во все учебники!

Старик молчал. Он сидел, обхватив голову руками: — Неужели они меня так запомнили?

— А-га!

— Конечно. Совет лишил меня координаторства. Но я сам настоял, чтобы заседание было публичным, чтобы узнали все. Тогда во всех газетах писали: «Порог Онегова, Четвертый порог!» Неужели не помнят?

— О пороге не помнят, а о безумной Берте — все! — Я подошел и фамильярно обнял старика за плечи. — Что же ты, старина! Значит, «буршей» стрелять нельзя, а безумную Берту выпускать на линии можно?