Охота на герцогиню - [70]

— Не смейте будить Марту, ей надо выспаться. И не советую вам испытывать боевой характер строгой моралистки и преданной компаньонки, нам не дожить до утра, если мы не поклянемся принести брачный обет. Но я, Джек, не желаю идти с вами к алтарю только затем, чтобы угодить маме.

— Тогда выходите за меня, Джесс, затем, что я не могу представить своей дальнейшей жизни без вас. Нет, тихо, — упредил он, почувствовав сопротивление ее напрягшегося тела, — я еще не закончил. Если вы намереваетесь быть моей женой, я всегда буду вставлять свое веское слово, когда пожелаю, иначе сойду с ума. Я люблю вас, Джесс, — признался он с кривой улыбкой, которую она не могла заметить. — Вы так смутили меня, что я не мог разобраться в своих чувствах, пока этой ночью вы не попытались сразить Алекса своим оружием, тогда-то до меня и дошло. Мне показалось, что мир остановится, если я не успею защитить вас от его удара. Я знаю, вас тянет туда, где и ангелы не решаются ступать, но я понял по его повадкам — этот человек обучен убивать не раздумывая. Разве мог я допустить, чтобы он отбил нежданное нападение именно так, рефлекторно?

Он зябко повел плечами, представив, чем могла закончиться ее опрометчивая попытка защитить Персефону. Джек не знал подробностей армейской службы Александра Фортина, но догадывался, что тот был офицером разведки и наверняка умел убивать быстро и тихо разнообразными способами.

— Вы и вправду думаете, что я могла погибнуть? — спросила она с неподдельным удивлением, очевидно, почувствовала, как он содрогнулся, и призадумалась, припоминая в деталях свой экспромт, направленный против закаленного бойца.

— Знаю, вы беззаветно сражались бы ради всякого, кто дорог вашему сердцу, правда, не могу постичь, чем покорила вас моя кузина. Однако Алекс, вероятно, умеет тихо устранять своих врагов более изобретательно, нежели вы умеете отказывать герцогам, которые жить без вас не могут, Джессика. Разумеется, вам грозила смертельная опасность, но понять это у вас ума не хватило.

— Если, я так слабоумна, зачем же вы хотите жениться на мне? — заметила она со всем достоинством леди, которую любовник несет на руках, медленно пробираясь окольными путями к ее спальне.

— Не отвлекайтесь, — проворчал он, когда они подошли к калитке, ведущей в регулярные сады.

Он остановился, явно не желая возвращаться в дом, где их могут услышать или увидеть.

— Я не отвлекаюсь. Удивительно своевременно вы решили меня полюбить, правда?

— Меня временами осеняет, как глубоко я мог бы ненавидеть вас после такой своевременной любви, — сказал он полусерьезно. — Если бы я, как Калверкоум, так часто рисковал своей жизнью ради служения своей стране, вы прислушались бы к моим клятвенным заверениям, Джессика? Если бы мне не повезло родиться сыном герцогини Деттингем, вы поверили бы моему немногословному признанию, в которое я вложил бы всю свою душу? Вы можете рассуждать, что джентльмен никогда не солжет даме своего сердца, но ведь я не джентльмен, правда? Всего лишь герцог, — горько закончил он свою речь и толкнул калитку. Сейчас он внесет ее в дом, удалится в библиотеку и напьется.

— Джек, я хочу знать, верно ли вы понимаете суть вопроса, только и всего. — И она бесцеремонно сняла его руку с посоха, когда он попытался открыть калитку. — Вы правы, за нашими словами о любви кроется многое: друзья и подруги, домашние питомцы или некие спортивные хобби джентльменов. Правда, я говорю, что не верю вам, любимый мой, не затем, чтобы снова услышать подтверждение тому из ваших уст. Мне жаль, если тем обидела вас, Джек, — закончила она свою речь таким искренним тоном, что у него забрезжила надежда.

Мысленно подбирая слова сочувствия, Джессика велела поставить ее на ноги, поскольку предстоял серьезный разговор и негоже вести такие беседы, когда тебя держат на руках.

— Джек, я ни в коей мере не желаю принизить вас перед этим странным приятелем, Калверкоумом, пусть даже он — король, а вы — нищий, — честно заверила она.

Ее потрясло самоуничижение Джека, неужели он считает, что граф, прослуживший в армии, выглядит достойнее в ее глазах, чем герцог, исполнявший службу у себя в поместье? Но более того, она переживала за свою бестактность. Он продолжал молчать и смотреть на нее отчужденно, как никогда, и Джессика запаниковала, стоило ли рисковать самым дорогим для себя, подвергая сомнению его скромное объяснение в любви? Верно, он не способен иначе выразить цельность своего чувства к ней.

— Джек, на ваши плечи взвалена масса обязанностей перед страной, разве надо вам отправляться в увеселительный вояж ради того, чтобы доказать всему свету свою воинскую отвагу? — спросила она. — Смею заметить, у его сиятельства были свои причины уехать в Индию, хотя, как слышала, в Англии у него остались весомые обязательства и ему следовало предварительно обдумать свой выбор.

— Он был наследником тридесятой очереди, никто не ожидал, что на него свалится этот титул, — защитил Джек своего друга.

— Ему повезло, но вы, Джек, прирожденный герцог, поэтому я не могу заставить себя надеяться, что когда-либо вы пожелаете меня так сильно, как я желаю вас, тем более полюбите. Я так долго мечтала любить вас, Джек, но вы богатый и влиятельный герцог, вы женитесь на прелестной светской леди — не хромой, не строптивой и не придирчивой, как торговка на рынке, и не желающей того, чего ей иметь не суждено. Поэтому я отказывала себе в праве любить вас до той встречи в садике, когда внезапно поняла, что давно люблю вас и позволила себе безрассудство. Но из меня герцогиня — одно расстройство, сами видите, я только что глубоко обидела вас. Разве можете вы полюбить меня?