Охота на герцогиню - [55]
— Нет, я и в самом деле не могу представить нас в одной упряжке, вряд ли поспею за вами.
Она держалась как можно хладнокровнее, высказывая эту легкомысленную дерзость, хотя ее так и подмывало выкрикнуть правильный ответ.
— И это все ваши возражения? — Он глянул так, словно открыл, что в ее жилах течет кровь семейства Борджиа[23]. — На самом деле вы намереваетесь позволить своей банальной травме, которую никто, кроме вас, и не замечает, встрять между мной и той единственной герцогиней, которая сделает из меня, беспечного дурака, настоящего мужчину. Признаете?
— Разумеется. Даже если бы у меня и было хоть малейшее намерение принять легкомысленное предложение ветреника, который устал искать себе жену, едва взяв первый барьер, и теперь возомнил, что нашел во мне легкую добычу, — ответила она довольно твердо. Действительно, то была основная преграда в их отношениях, и она осознала свое ущербное будущее еще в тот день, когда ослушалась родителей и умчалась на едва объезженном жеребце в самую грозу. — Вы обещали не делать никаких публичных заявлений и дать мне время поразмыслить. Вы только что нарушили свое слово.
— Я ничего не нарушал. Здесь нет посторонних, и вы не рассчитывайте, что сумеете как-то выкрутиться и улизнуть, оставив меня виноватым в том. Откажите мне, потому что я противен вам, откажите, потому что не можете положиться на такого мужа, как я, или любите другого, а меня — никогда. Но не смейте отказываться идти со мной под венец только потому, что чуть прихрамываете, Джессика, — предостерег он.
— Что ж, тогда все ранее сказанное, — гордо изрекла она и затылком почувствовала, что крестная и Персефона затаили дыхание.
Они слышали его свирепое предложение и ее столь же упрямый отказ и видели зеленые глаза Джека, горевшие дикой яростью.
— Вы лжете, будь я проклят. Вы совсем не умеете лгать, — заверил он и внезапно обрел душевное равновесие.
Он отступил на шаг и посмотрел на нее так, словно они беседовали о погоде и ее капризы весьма забавляли его.
Джессика, обескураженная внезапным штилем, вопросительно посмотрела на леди Мелиссу, но крестная только плечами пожала, словно и сама была сбита с толку прихотью племянника немедленно жениться.
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
Джессика постаралась выговорить это надменным тоном.
— Нет, просто красавица — выше всяких похвал, — прокомментировал он так, словно его ничуть не задел ни ее высокопарный отказ, ни шоковое состояние родственниц, перед которыми он не устыдился демонстрировать свой дурной тон в обращении с почетной гостьей.
— Вам непременно следует извиниться перед Джессикой, вы ее очень обидели, Джек, — произнесла тетя, словно выходя из транса после эксцентричного скетча, разыгранного в величественной зале.
— Мог бы, но за последние дни она успела столько раз отказать герцогу, что теперь, вероятно, вознесется на первую позицию в рейтинге Ллойда, остается только дождаться бюллетеня[24], — произнес он беспечно, и Джессика поняла: сейчас он покинет сцену, горделиво и независимо.
— Мои позиции, как вы изволили выразиться, милорд, останутся неизменными и впредь. Я никогда не стала бы афишировать фальшивое предложение, которым вы успели оскорбить меня. Верю, вас почитают за джентльмена, ваша светлость, поэтому всецело полагаюсь на вашу честь и надеюсь, вы не выставите меня на посмешище перед всем остальным светом, — ответила она спокойно.
— Можешь положиться на меня, он — джентльмен, милая, — сказала леди Мелисса и выразительно посмотрела на Джека.
Леди Мелисса понимала, что подвоха можно ждать с другой стороны, поэтому обратила взгляд на старшую дочь, та уже обдумывала возможные предпосылки его экстравагантного предложения и перспективы, которые сулил отказ Джессики.
— Персефона умеет держать язык за зубами, если желает добиться расположения мамы и обзавестись осенью новыми нарядами, — строго сказала она.
— Так и быть, никому не проболтаюсь про это, — вздохнула Персефона.
— Спасибо, — прошептала Джессика и почувствовала, как уходит напряжение и накатывает огромная волна усталости, грозя подавить ее тоскливым разочарованием. — Мне придется поверить в то, что вы воспитаны джентльменом и способны держать рот на замке, — уведомила она Джека царственным тоном, понимая, что сейчас ей придется топать за ним, чтобы взять для себя свечу из запаса, выложенного в холле.
«Что ж, так и должно быть», — устало подумала она, если он действительно поверил в ее окончательное «нет». Она проклинала свою ногу, которая не позволяет ей грациозно упорхнуть в спальню — да хоть к дьяволу — со своей зажженной свечой, но вдруг услышала быстрые шаги за спиной и обернулась. Какую еще пытку он оставил про запас для той, у которой хватило гордости уйти в свои покои, не разрыдавшись у него на глазах? Надо быстрее разделаться с этим, пока выдержка ей не изменила.
— Вы забыли вашу накидку, — равнодушно сказал он и набросил прелестную шаль ей на плечи, словно знал, что ей вдруг стало зябко среди сумерек летней ночи.
— Благодарю вас, — вздохнула она приглушенно, чуть запнувшись.
Они сейчас стояли в гулком вестибюле у изящной винтовой лестницы в стиле Тюдоров, ведущей в верхние спальни.
