Охота на Бугимена - [29]

Я: Конечно!

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Мистер Чизмар, я задаю обычные в подобной ситуации вопросы. Такие же вопросы мы задали десяткам местных жителей. У меня и в мыслях нет смущать вас подозрениями.

Я: Все в порядке, просто… неуютно несколько.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Вам станет спокойнее, если я скажу, что мы и почтальону вашему задали те же самые вопросы?

Я: Старому мистеру Рори?

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Он доставляет почту и Галлахерам, и Робинсонам, так что мне пришлось опрашивать и его.

Я: Что ж, пожалуй, это как-то успокаивает.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Я вас прекрасно понимаю. Мы почти закончили. Ваш сосед Билл пробыл с вами весь вечер?

Я: Практически. В какое-то время он отправился к своей девушке, но уже значительно позднее.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: В какое примерно время?

Я: По-моему, где-то в одиннадцать, может, чуть позже.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Он остался со своей девушкой или вернулся к вам в квартиру?

Я: Билл остался у нее.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Не могли бы вы сообщить мне ее имя?

Я: Конечно, Даниэла Эппелт.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Как я понял, незадолго до второго июня вы сюда, в Эджвуд, приезжали.

Я: Верно. Скорее всего, на последней неделе мая. Я взял взаймы у друга грузовик и перевез домой рабочий стол, книжную полку и некоторую другую мебель.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Как долго ехать из Гринбелта в Эджвуд?

Я: Зависит от времени дня. Обычно около часа, но дольше, когда попадаешь в столичные пробки.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Что насчет вечера двадцатого июня, когда была убита Кейси Робинсон?

Я: Я тогда был здесь, дома, в своей спальне – работал и слушал переговоры полиции по сканеру. Я слышал самые первые вызовы, когда мистер Робинсон позвонил в участок. Не спал всю ночь, слушал, родители могут подтвердить.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Из дома вы тем вечером не отлучались?

Я: Нет.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Хорошо, тогда напоследок еще пара вопросов. С тех пор как вы вернулись домой из Колледж-Парка… то есть из Гринбелта… вы заметили или, может быть, почувствовали здесь в Эджвуде что-то странное? Все что угодно?

Я: Ничего в голову не приходит. Я в основном просидел все время в комнате, за работой.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Что ж, понятно. Кстати, говорите, вы – писатель? Что вы пишете?

Я: Гмм… Художественную литературу в основном. Мистика. Загадки. Преступления. Ужасы.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Ужасы, говорите? Например, про серийных убийц?

Я: И это тоже.

СЕРЖАНТ ХАРПЕР: Спасибо, мистер Чизмар. Я очень благодарен вам за потраченное время.

5

Детектив Харпер удалился, а я вышел на улицу, взял свежую газету и, устроившись на ступеньках крыльца, поискал раздел спортивных новостей – хотел посмотреть вчерашнюю турнирную таблицу. Однако моим вниманием сразу же завладел заголовок прямо под сгибом на первой странице:

ОБРЕЗАНИЕ УШЕЙ: ДЛИННАЯ И ЖУТКАЯ ИСТОРИЯ

Я сперва просто не поверил, что респектабельная «Балтимор Сан» напечатала настолько желтушный заголовок, да еще и на первой полосе. Было указано и имя автора статьи: некий Марк Кнаусс. Это имя мне ничего не говорило. Я сразу же принялся читать, а когда добрался до конца страницы, то судорожно кинулся листать до четырнадцатой – туда, где окончание. Статья оказалась поразительной. Согласно утверждению автора, удаление ушей человека в качестве наказания было задокументировано еще в законодательстве древних ассирийцев и в Кодексе Хаммурапи в Вавилоне. В Англии начала шестнадцатого века Генрих VIII изменил существующий закон о бродяжничестве так, что нарушитель на первый раз получал три дня в кандалах, за повторное нарушение полагалось обрезание ушей, а за третье – повешенье. В США в конце XVIII века также практиковалось обрезание ушей – за лжесвидетельство, клевету, поджог и подделку документов – особенно в Пенсильвании и Теннесси.

Практика отрезания ушей побежденным врагам восходила ко временам крестовых походов, но в то время не была настолько распространена, как ритуальное уродование противника, павшего на поле боя, североамериканскими индейцами.

Во время войны во Вьетнаме в средствах массовой информации появилось огромное количество противоречивых историй, описывающих, как американские военные издевались над трупами убитых солдат Северного Вьетнама и над гражданскими, в том числе отрезая им уши. Эти зверства начались на заре войны, когда американские советники, обучая местное население монтаньяров-тхыонгов, предлагали им небольшую плату за убийство вьетнамских солдат. Чтобы получить деньги, нужно было предоставить доказательство уничтожения врага, и было решено, что сойдет и отрезанное ухо. Фотографии с мест боев и киносъемки американских войск, совершающих эти зверства и украшающих себя целыми ожерельями из десятков отрезанных ушей, привели к гневной реакции общества на родине, в Штатах.

Из недавних событий были упомянуты девять жертв убийств в Майами, у которых были отрезаны уши. Местные сотрудники правопорядка первоначально полагали, что эти отвратительные поступки – дело рук серийного маньяка-убийцы, однако арест подозреваемого по другому делу вывел полицию на религиозную секту под названием «Нация Яхве». Создатель секты, Хулон Митчелл-младший, также известный как Яхве, требовал «смерти белых дьяволов в отмщение и воздаяние за каждого черного, убитого на этой земле». Сектанты сообщили полиции: для того, чтобы стать «Ангелами смерти» – крутыми и почитаемыми в этом культе членами сообщества, которые отвечали за то, чтобы держать в узде остальных, – нужно было выполнить требование Яхве и «принести уши белых дьяволов».