Охота на Большую медведицу - [12]

— Это, в конце концов, негуманно! — в сердцах, но безнадежно сообщил маэстро.

— Гуманизм — растяжимое понятие, — возразил Даниил.

— А я слышал, что Земля — планета чуть ли не идеального гуманизма. Это мне один каторжник на Двужильном Тягуне говорил.

— Глупости он вам говорил, идеального гуманизма нет. Скажем, данная ситуация. Вы проповедуете гуманизм в отношении к одной личности без оглядки на все остальное общество. Мы же — наоборот. Что гуманно для общества — гуманно для личности.

— Но это исключает свободу!..

— Относительно. Если человек… — Даниил замолчал.

— Во-первых, это нивелирование духа; а во-вторых… Во-вторых, неужели Земля такая бедная планета, что, воспитав в человеке верные моральные принципы, она не может позволить ему идти своим путем, пусть и не таким, как все? Ваше добро несправедливо!

Маэстро увлекся пафосом беседы, как вдруг Даниил строго сказал:

— Не кажется ли вам, что мы уклонились от темы? Андраковский словно споткнулся на полуслове.

— Сдавайтесь, — жестко сказал Даниил, не дожидаясь ответа противника, и добавил: — Пока мы с вами разговаривали, Артем и Милора обошли ваших с тыла.

Маэстро изменился в лице, оглянулся, встал и побежал к своему укрытию. Но едва он завернул за угол, в живот ему уткнулся ствол бластера. Сердце пирата ёкнуло, тошнота подступила к горлу.

— Руки вверх, — сказала Милора. У стены под прицелом Артема лицом к пластику стояли Бомбар и Катарсис, заложив руки за головы.

— Это низко, — тихо сказал маэстро.

Через десять минут пиратов втолкнули в пустую каюту и захлопнули за ними дверь. Рыча, сработал мотор замка. Андраковский с досады пнул косяк и крикнул:

— Вот он, ваш гуманизм!..

Никто не ответил на выпад маэстро. Бомбар преданно глядел на него наивными глазами. Катарсис взял Андраковского за локоть и, попытавшись лукаво подмигнуть правым фотоэлементом, доверительно шепнул:

— А бластер-то у меня с собой!..

Он похлопал себя по дверце на груди.

Андраковский ничего не ответил, посопел, как бык, ушел в угол каюты и оттуда уже буркнул:

— Ладно, сейчас спим, а ночью вырежем дверь и убежим. Заведи будильник на четыре, старина.

До ночи дети занимались важными делами. Отлет с пленными пиратами был назначен на утро, и надо было успеть проверить версию с красной кнопкой и найти Аравиля Разарвидзе.

Красная кнопка действительно оказалась фикцией. На всякий случай Милора нажала на кое-какие другие красные кнопки, но ни к чему это не привело, если, конечно, не считать случайно отстрелившихся отсеков с туалетами. Аравиль тоже был найден быстро, но извлечь его из ямы дети не смогли. Ему сбросили матрац, подушку, одеяло и ужин и пообещали к утру чего-нибудь придумать. На ночь стоять на часах у пиратской каюты упросилась Милора. «Большая Медведица» погрузилась в сон, и автоматика выключила свет. Синий сумрак наполнил коридоры.

Пираты спали, когда раздался рокот замка, но маэстро моментально открыл глаза. В появившейся щели темнел силуэт ребенка. Маэстро тихонько толкнул ногой Катарсиса.

— Эй, пираты, — позвала девочка шепотом.

— Чего? — так же интимно ответил маэстро.

— Убегайте отсюда, — сказала Милора. Маэстро сел на койке.

— Как это? — тупо спросил он. В темноте заворочалось, и рядом выросли тени Бомбара и робота,

— Я вас выпускаю, — сказала Милора. — Бегите. Она открыла дверь пошире и отступила, давая проход. На плече у нее висел бластер.

— Маэстро!.. — страстно шепнул Катарсис, и в левом боку у него вдруг яростно затрещали блескучие искры. Андраковский еще не оценил ситуацию, как Катарсис вдруг рванулся и исчез, распахнув дверь настежь. Аквариумная синева ночного освещения плескалась в проеме. Бомбар посмотрел на маэстро, мигнул и тоже исчез. Только тут до пирата дошел весь смысл положения, и в груди его словно ударник клюнул в капсюль. Андраковский метнулся вслед, но внезапно какая-то сила развернула его и отбросила к молчаливо стоящей Милоре.

— Девочка, — свистящим шепотом спросил он. — А зачем ты это сделала?

Милора попятилась, перетягивая бластер.

— Вы — пираты… — сказала она. — Значит, вы убегаете… Давайте скорее… Через десять минут я объявлю тревогу, и будет погоня…

— Девочка!.. — выдавил маэстро, и голос его ушел куда-то в область ультразвука. — А ведь ты можешь нас убить!..

Милора еще попятилась.

— А ведь это плохая игра! — глаза Андраковского светились белым, тусклым светом.

— Маэстро!.. — донесся призывающий стон Катарсиса. Андраковский бросился на зов. Они мчались по ночным тоннелям, сворачивая куда попало; желтые светящиеся указатели молниями летели мимо.

— Катарсис, погоди! — крикнул наконец маэстро. — Я же не железный, я так быстро не могу!..

Катарсис остановился, и Андраковский едва не врезался в него. Тяжело дыша, маэстро сел на пол. Из тьмы появился Бомбар, убежавший далеко вперед и уже вернувшийся.

В наступившей тишине слышались лишь частые хрипы маэстро да очень далекий вой сирены.

— Ищут уже, — на выдохе сказал Андраковский и на другом выдохе добавил: — Прятки…

— Прятки — разорви штаны на тряпки, — зло ляпнул Катарсис.

— Куда бежим-то? — спросил маэстро. — Не бежать надо, а спрятаться получше.

— Зачем? — поинтересовался робот.