Охота на банкира - [45]

Материалы были направлены Банком России в Генеральную прокуратуру РФ и МВД для рассмотрения и принятия соответствующих процессуальных решений. Однако, насколько я знаю, никакие действия по расследованию так и не предпринимались. АСВ выиграло иск, в котором ответчиком выступал Романов как физическое лицо. По решению суда он был обязан возместить АСВ около миллиарда рублей, однако в апелляционной инстанции решение о взыскании с Романова денег было отменено.

И ведь на этом череда событий не прекратилась! После банкротства С Банка в 2014 году Романов приобрел рязанский банк «Ринвест», который в июле 2016 года тоже обанкротился, оставив в своем бюджете «дыру» более чем в шесть миллиардов рублей.

Глава 3 Сеанс черной финансовой магии с ее разоблачением Как пилили РАО «ЕЭС»

После истории с «Российским капиталом» положено было лечь на дно и вести себя тихо. Но мне захотелось, чтобы общество извлекло для себя урок. Подсчитав безвозвратные потери, я написал донесения руководству страны и правоохранительных органов с подробным изложением действий в отношении моего банка. События натолкнули меня на рефлексию. По роду предшествующей работы мне ближе всего были расследования коррупции среди высокопоставленных чиновников (в частности, изучение жизни и деятельности экс-мэра Москвы Юрия Лужкова и его жены, «успешной бизнесвумен» Елены Батуриной) и хищений в финансовой системе. Последняя тема только недавно стала получать некоторую огласку. Этот вид преступной деятельности весьма сложен, для понимания механизмов мошенничества необходимы специальные знания. Чиновники-коррупционеры и аферисты от банковской сферы выстраивают запутанные схемы, которые, на непосвященный взгляд, выглядят вполне легальными. Такие операции всегда носят трансграничный характер, и глобализирующийся мир создает отличную операционную среду для финансовой мафии.

В декабре 1996 года одной из операций НРБ на фондовом рынке стала покупка на открытом аукционе 8,5 % акций РАО «ЕЭС России». Впервые в истории российской приватизации не было никаких «договорняков» и гешефтов, в торгах мог участвовать кто угодно – за лот предлагались закрытые конверты. Мы выиграли у Credit Suisse First Boston, который должен был победить. Консорциум во главе с НРБ предложил 350 миллионов долларов, Credit Suisse – 340 миллионов. Группа товарищей в правительстве, проводившая аукцион, потерпела поражение, хотя на стороне Credit Suisse играли либералы. А нам благоволил Александр Волошин из администрации президента, который потом стал председателем Совета директоров РАО.

Котировки акций стали очень быстро расти и к лету 1997 года подскочили в шесть раз. Ликвидность принадлежащего нам актива была почти никакая, продать такой объем на бирже было невозможно, но теоретически у нас на счетах образовалась умозрительная куча денег. Я был избран в Совет директоров РАО и несколько лет наблюдал очень интересный процесс, как огромная и системообразующая для экономики страны госмонополия – не менее важная, чем «Газпром», – разделялась на блоки и по частям выносилась в карманы «членов команды» буквально за копейки. Мое голосование «против» ничего не меняло – нужные менеджменту РАО голоса всегда набирались.

Среди решений, против которых я голосовал, была одна феноменальная сделка – апофеоз схемотехники. В начале книги я говорил о грязном триллионе долларов, который формируется каждый год по всему миру. Эта афера, как и многие другие, упомянутые в повествовании, – одна из составляющих этого триллиона. Итак, имелась задолженность Российской Федерации перед Чехией примерно в 3,6 миллиарда долларов. Сейчас уже не важно, что сама она была нарисована искусственно – после развала Союза правительство РФ по чьей-то «заботливой» подсказке признало этот долг, пусть он и образовался из-за того, что СССР в рамках экономической помощи странам социалистического лагеря поставлял в ЧССР энергоносители по ценам ниже мирового рынка, а забирал оттуда по ценам выше мирового рынка продукцию машиностроения, которая по качеству была во многом хуже западной. Видимо, кто-то кому-то заплатил. Я даже догадываюсь, кому: помните, в начале 1990-х было дело фирмы Noga суданско-швейцарского афериста Нессима Гаона? Он должен был поставлять в Россию продовольствие в обмен на нефтепродукты. Получив по контрактам 680 миллионов долларов, Гаон нагло задрал цены, и российская сторона расторгла сделку. Тогда аферист вместе со своим адвокатом Александром Добровинским нарисовал якобы образовавшийся перед ним долг в размере полутора миллиардов долларов и начал терроризировать правительство России в разных юрисдикциях, арестовывая то парусник «Седов» во французском Бресте, то самолеты на авиасалоне Ле-Бурже, то картины Пушкинского музея на выставке в Швейцарии. В правительстве трудилась группа лиц, которая за небольшую мзду подписывала бумаги с признанием несуществующих долгов на миллиарды долларов…

Но вернемся к нашей сделке. В 2002 году премьер-министры России и Чехии Касьянов и Земан объявили об урегулировании проблемы долга по запутанной схеме, которую курировал замминистра финансов Сергей Колотухин, доверенное лицо Касьянова. Чешские власти продали некоей фирме Falkon 2,5 из 3,6 миллиарда долларов долга за 547,5 миллиона долларов, т. е. со скидкой 78 %. Falkon тут же продал права требования РАО «ЕЭС», а РАО, в свою очередь, – правительству России. Чешский Минфин от этой схемы получил меньше 400 миллионов долларов (компании Falkon потом предоставили дополнительную скидку еще на 150 миллионов), а российский списал энергетической компании задолженность по налогам. Но фокус в том, что РАО оказалось должно фирме Falkon 2,5 миллиарда и продолжало расплачиваться без скидки. В результате на офшоре «случайно потерялось» до двух миллиардов долларов, которые были распилены между чиновниками (причем самыми высокопоставленными), имевшими отношение к схеме. Деньги положили в специальный траст, из которого они через немецкий ДГ-банк (Deutsche Genossenschaftsbank) перетекли в крупный российский инвестфонд, владеющий большим количеством офисной недвижимости в нашей столице.