Ограбления и кражи: Бандиты, грабители, воры и мошенники - [30]

В 1970 — 1971 гг. хищения произведений искусства и антикварных ценностей приобрели такой размах, что как федеральное управление уголовной полиции, так и полицейские власти на местах, прежде всего в Кельне и Дюссельдорфе, вынуждены были создавать и усиливать специальные следственные комиссии.

В начале марта 1971 г. «кунстмафия», к которой принадлежал Шойтен, замыслила самое крупное и дерзкое из всех своих ограблений. Барыш должен был составить 22 млн. марок, а похитить требовалось всего две небольшие картины. Это были «Мадонна» флорентийского живописца Мазаччо и «Дворянин», портрет работы нидерландского художника Ханса Мемлинга. Эти сокровища искусства, созданные в XV в., находились во Флоренции, в знаменитом Палаццо Веккьо, где их охраняли самым примитивным допотопным образом.

За возвращение «Мадонны» и «Дворянина» итальянское правительство объявило награду в 10 млрд, лир, подчеркнув этим, что придает делу государственное значение. О случившемся писали крупные газеты всех стран мира. В списках Интерпола обе картины были отнесены к числу 12 шедевров, розыску которых уделяется особое внимание, а тогдашний министр внутренних дел ФРГ Геншер лично посетил федеральное управление уголовной полиции и потребовал принять все меры к изобличению преступников, дабы не подорвать политический престиж Западной Германии перед другими странами блока НАТО. Итальянская пресса излагала все подробности ограбления во Флоренции, и министр Родольфо Сивьеро не скрывал, что подозревает в краже «Мадонны» и «Дворянина» того, кто однажды уже стащил эти картины, т. е. бывшего управляющего геринговской коллекцией, нынешнего мюнхенского антиквара Вальтера-Андреаса Хофера.

На удивление быстро сделала первые успешные шаги западногерманская крипо, которая неожиданно обрела трех добровольных помощников. Привлеченные назначенной наградой, они явились в полицию, потребовали сохранения тайны и затем указали нового возможного владельца «Мадонны» и «Дворянина». По их мнению, это был крефельдский миллионер Йозеф Кох. За 4 месяца до ограбления Палаццо Веккьо Кох подрядил их похитить для него картины из Флоренции. Переговоры велись в «Пинте», в присутствии самого хозяина этого малопочетного заведения Хорста Елонека. Во Флоренцию похитители съездили, но картины украсть побоялись. Они стащили какой-то гобелен из запасника, однако и его анонимно отослали назад, когда полиция подняла шум вокруг кражи картин из музея.

В связи с этой информацией крефельдской уголовной полиции поручили установить за Кохом и Елонеком самое тщательное наблюдение, используя все средства. Специально подчеркивалось, что полиций в данном случае разрешено взять под контроль корреспонденцию и телефонные разговоры Коха и Елонека. Федеральное управление уголовной полиции не смогло в то время учесть только одного: тесного дружеского контакта между сотрудниками крефельдской крипо и прокурором Шойтеном, штатным консультантом обоих подозреваемых.

А Шойтен узнал о строго секретном задании в тот же вечер за традиционной рюмкой с коллегами. Озабоченный щекотливым поручением, комиссар уголовной полиции Крайнхорст еще осведомился, не считает ли прокурор, что подключение к телефонам и перлюстрация писем нарушают конституцию, а значит, чреваты неприятностями.

«Кунстмафию» активность полиции вынудила к большей осторожности. Только 15 месяцев спустя, в августе 1973 г., банда отважилась на новое крупное «дело», на сей раз в аристократическом предместье Дюссельдорфа. С роскошной виллы фабрикантши шоколадных изделий, уехавшей на лето в Бельгию, было похищено картин почте на 2 млн. марок, в том числе одна работа Пикассо, коллекция украшений и не уточненная, но послужившая причиной раздора между преступниками сумма денег. Один из грабителей, сочтя себя обделенным, выдал остальных.

В прессе об этом говорилось: «Из преступных кругов полиция получила анонимное указание, что во взломе виллы < участвовали сын дюссельдорфского врача Герман фон дер Ахе и некий Манфред Шульц. В связи с этим за квартирой фон дер Ахе в предместье Дюссельдорфа Эркрате сотрудники уголовной полиции установили наблюдение и захватили Ахе, когда сообщник Шульц явился кинему за своей долей добычи».

Последовала волна арестов, в Гамбурге, Ганновере, Кельне, Франкфурте было арестовано 24 человека: торговцы, реставраторы, аукционщики, занимавшиеся сделками вокруг произведений искусства в международном масштабе, но стоявшие до сих пор выше всяких подозрений. Крупнейший из всех этих дельцов, 38-летний Эрнст Август Редигер. был захвачен с^- поличным, когда отбирал у одного частного нидерландского коллекционера картины известнейших голландских мастеров, таких, как Брейгель, Франс Гальс и Рембрандт, на общую сумму 25 млн. гульденов. В двух замаскированных под санитарные машины микроавтобусах эти сокровища должны были быть доставлены в загородный дом Редигера под Ганновером. При обыске там за обоями и под полом было обнаружено краденых картин на 10 млн. марок

Менее успешно протекали полицейские мероприятия, угрожавшие неприкосновенности связанных с «кунстмафией» важных персон. Так, истребованного полицией приказа об аресте прокурора Шойтена крефельдский судья не подписал, мотивировав это наличием у Шойтена постоянного местожительства и такого служебного и общественного положения, которое исключает возможность попыток скрываться от следствия и суда. Пока, до разъяснения всех обстоятельств, Шойтеиа просто отстранили от должности, исправно выплачивая ему положенные 4 тыс. марок месячного оклада.