Ограбления и кражи: Бандиты, грабители, воры и мошенники - [3]

В Российской империи расцвет преступности начался в 1917 г. Октябрьский переворот уничтожил криминальную полицию. Новые карательные органы вели борьбу преимущественно с «врагами революции. «Так было и во время гражданской-войны и после нее. И в 1923 г. уголовная преступность в крупных городах превысила уровень 1913 г. в 7-10 раз.

Советская власть объявила преступников-профессионалов прослойкой, социально близкой пролетариату. Терзавший страну террор миновал преступников.

В исправительных лагерях «социально близким» давались самые легкие работы, «авторитеты» — бездельничали. Уголовщина платила партии любовью. Когда ее лидеры принимали в свои ряды новых авторитетов, то брали с них клятву: не читать газет и не вмешиваться в политику.

«Уголовный бандитизм характеризовался устойчивостью больших вооруженных групп, налетчиков, во главе которых, нередко стояли профессиональные преступники с дореволюционным стажем. Во второй половине 1917 г. только в Москве действовало около 30 таких банд. Аналогичное положение наблюдалось и в других крупных городах республики. В Петрограде, например, наводила страх на людей-банда, возглавлявшаяся профессиональным убийцей Александровым по кличке «Мишка Паныч», на Псковщине в течение 5 лет действовала банда, насчитывавшая 165 человек, под командой Воробья. В Хабаровске орудовала шайка налетчиков под руководством Седликого, в Херсонском уезде — банда Абрамчика Лехера и т. п. Организованные банды, как правило, имели для большего устрашения таинственные названия. Например, «Черная маска», «Девятка смерти», «Бим-бом», «Рулей на стенку», «Деньги ваши, будут наши», «Банда лесного дьявола» и др. Наибольшего роста уголовный бандитизм достиг в 1921–1922 гг., что совпало с начавшимся в стране голодом.

Бандитизм того периода отличался не только совокупностью политических и уголовных мотивов, но и крайне жестокими формами насилия.» (Гуров А И. Профессиональная преступность. М., 1990).

После Второй мировой войны преступники в СССР стали орудовать с таким размахом, что власть оказалась неспособной удерживать над ними контроль. Сталин разорвал символический мирный договор с уголовщиной, и в 1947 г. появились два указа: «Об охране социалистической собственности» и «Об охране личного имущества граждан». Одновременно была дана команда усилить уголовный розыск и повысить с него спрос.

Хрущевская оттепель восстановила мир власти с бандитами. В те времена существовал постулат: при социализме нет объективных причин для преступности. Этот постулат лег в основу законодательства 1958 — 1960 гг., в результате чего руки правоохранительных органов оказались полусвязанными. Все последующие 30 лет в СССР велась борьба с отдельными уголовниками, а не с организованной преступностью. Криминальные организации в это время организовывали и проводили преступные операции, набирали силу. В Конце 80-х гг. криминальное подполье вновь вышло из-под контроля власти.

Американские исследователи X. Мессик и Б. Голдблат отмечали: «К сожалению, в неорганизованном обществе не существует общепринятого определения организованной преступности. В результате неудачных попыток найти точную формулировку родилось множество легенд и мифов, написаны миллионы почти ничего не значащих слов. Это, впрочем, неудивительно. Только разгадав природу организованной преступности, мы поймем, почему для нее не удалось найти определение.

Обыватель не может сказать, где кончается легальное предпринимательство и начинается мошенничество. На самом деле он просто не желает этого знать. И это, вероятно, величайшее достижение организованной преступности».

В первой части данного тома энциклопедии приводятся биографии лидеров организованной преступности и наиболее типичных ее представителей.

ОУНИ МЭДДЕН — ГЛАВАРЬ «ГОПНИКОВ»

За два десятилетия до введения «сухого закона» в каждом крупном городе имелись собственные банды. В Нью-Йорке больше других преуспевали «гопники» — возможно потому, что объединяли молодежь из разных этнических групп. Эта банда была прообразом «сообществ» третьей стадии «сухого закона». Успехами она обязана вожаку — появившемуся на сцене примерно в 1910 г. Оуни «Убийце» Мэддену.

Мэдден родился в Англии — редкость среди бандитских вожаков — и был привезен в Штаты одиннадцатилетним ребенком. Кличку «Убийца» он· приобрел еще до того, как в восемнадцать лет Стал главарем «гопников». Великолепно сложенный, красивый, надменный, Оуни прекрасно стрелял из револьвера и из рогатки и умело обращался с обрезком железной трубы, завернутым в газету. Ему неоднократно предъявляли обвинения в убийстве, но свидетели всякий раз таинственно исчезали. Оуни оставался на свободе, и слава его росла.

6 ноября 1912 г. в зале на Пятьдесят второй улице неподалеку от Седьмой авеню в разгар танцев появился Мэдден. Музыка мгновенно умолкла. Улыбающийся Оуни выдержал долгую паузу и снисходительно помахал рукой перепуганным оркестрантам.

— Продолжайте веселиться, — сказал он, — сегодня я не собираюсь никого отправлять на тот свет.

Музыканты поспешно заиграли; танцы возобновились. Мэдден, усевшись за столик на балконе, наблюдал за танцующими. Ею внимание привлекла одна из девушек, и он утратил бдительность. Воспользовавшись этим, на балкон бесшумно поднялись одиннадцать человек и обступили Мэддена сзади. Встав и повернувшись к ним лицом, Оуни сказал: