Грабители, не таясь, зажгли электрический свет во всех комнатах замка. Все равно до ближайшего людского жилья далеко, да и ставни на окнах закрыты.
Beaux-arts паковал тяжелый подлинник Рембранта на третьем этаже, когда его ухо уловило какой-то смутный шум. Молодой человек оставил картину и прислушался. В замке стояла полная тишина. Трудно было ожидать другого при таких толстых стенах, но все же от его подельников должны были исходить хоть какие-то звуки!
Voleur elegant вытащил рацию:
— Ганс, Эванс! Что там у вас?
Рация молчала.
— Ганс, Эванс, ответьте!
Тишина. По спине вора пробежали мурашки. Темные стены вдруг как бы надвинулись на него, лица с картин смотрели сурово. Уютный свет хрустальной люстры стал мертвенно-бледным. Он здесь один, один во всем замке, а снаружи заглядывает в створки ставен вечно голодным взглядом древняя ночь.
Молодой человек встряхнулся, прогоняя наваждение, вышел в холл и начал спускаться по лестнице. Света на втором этаже не было. Бесшумно ступая, вор вошел в гостиную. Из комнаты в дальнем конце падал приглушенный свет.
Уверенным пружинным шагом мужчина пересек гостиную и вошел в приоткрытую дверь. На маленьком столике с гнутыми ножками горела желтоватым светом лампа под тканевым абажуром. На первый взгляд здесь никого не было.
— Господин грабитель… — раздалось от двери.
Вeaux-arts резко обернулся. В углу, едва освещенная светом лампы, сидела в кресле владелица замка.
— Мадемуазель Марлоу!.. Вы все не так поняли!
— Мариэтта Марлоу мертва. — перебила его девушка. — Уже три недели.
Она сделала паузу, чуть склонив голову к плечу и наблюдая за его реакцией.
— Она вскрыла себе вены. И так как ей ее тело было больше не нужно, я взяла его себе.
Она опять помолчала и улыбнулась.
— Правда, оно оказалось мне маловато. Пришлось подрасти. — девушка любовно провела рукой по бедру. — Мне всегда нравились рослые девушки.
Подняв на мужчину взгляд, владелица замка притронулась пальцами к губам и негромко рассмеялась.
— Надо сказать, вы явились весьма кстати. За все это время я ни разу выбиралась из замка и порядком проголодалась. А тут вы. Проникли в мой дом незаконным путем. Теперь я могу делать с вами, что захочу. И буду в своем праве.
Только сейчас вор заметил у ее ног чье-то распростертое тело.
— Они… они мертвы? — спросил он, чувствуя невольную дрожь.
— Оба довольно крепкие ребята. — пожала плечами его собеседница. — Может, и выживут.
Одним плавным движением она поднялась из кресла и скользнула к нему.
Платье — теперь красное, очень открытое, — треснуло внизу по швам, не скрывая обнаженных ног.
Она стала еще выше ростом, под белой кожей угадывались сильные мускулы
Молодой человек отшатнулся. Он никогда не брал с собой на дело огнестрельное оружие, так как прекрасно владел боевыми искусствами. Но сейчас…
— Хочу вам признаться, месье Beaux-arts, — она усмехнулась, когда на лице voleur elegant отразилось удивление. Еще бы! Даже полиции не были известны его приметы. — Описания ваших авантюр скрашивало мои долгие ночи. Поэтому я хочу предложить вам сделку. Я вас не трону. И помогу погрузить в вашу повозку все ценное, что есть в этом замке. За это вы берете меня в долю. Понимаю, что попортила ваших помощников. Это можно рассматривать как несчастный случай на рабочем месте. С учетом этого — пятьдесят на пятьдесят вас устроит?
— О, мадемуазель… Как мне теперь вас называть?
— Зовите, как и прежде — Мариэттой Марлоу. В конце концов, это ее тело.
— Ваше предложение весьма заманчиво.
Человек, лежащий у кресла, тихо застонал. Теперь вор видел, что это темноволосый Эванс.
— Может, стоит вызвать для них врача?
— Я читала о достижениях вашей медицины. Но это не поможет. Тут уж что не делай — либо, либо. Либо сами выживут, либо умрут, несмотря ни на что.
Видя замешательство Вeaux-arts, девушка произнесла:
— Пойдемте, я хочу вас кое что показать.
Томно покачивая бедрами, она скользнула мимо него, на мгновение остановилась рядом и тихо сказала:
— Не вздумайте бежать. У меня инстинкты хищника — кто убегает, тот добыча. — и улыбнулась.
Ласково так. Вор увидел совсем близко ее зубы и содрогнулся.
А она, та, что уже не была Мариэттой, но просила так себя называть, спокойно шла к лестнице. Ему ничего не осталось, как последовать за ней.
Спускаясь, Марлоу заговорила:
— Этот замок был построен в 1756 году. О, когда то он был великолепен. И он был моим домом. Как при жизни, так и после смерти. Увы, в 1845 его разрушили. И долгие, долгие годы я была заперта здесь. Так что он мне порядком надоел. Я бы с удовольствием пустилась в путешествия. Но для этого нужны деньги. Поэтому я даже обрадовалась, когда поняла, что мою скромную обитель почтил присутствием сам знаменитый voleur elegant.
Ваше прибытие решало все мои затруднения.
Девушка привела его в главную залу на первом этаже. Массивная ванна теперь оказалась сдвинута к стене. От ее ножек на полу остались глубокие царапины.
«Да она весит, наверное, тонну! Какой же должна быть силища…» — оторопело подумал вор.
Центральный узор мозаики был разобран и зиял прямоугольной выемкой. У темного трюмо стояла картина.
Вeaux-arts подошел ближе.
