Огонь в темной ночи - [2]

Но профессор, очевидно, не собирался поддержать его шутливое настроение, и ассистент, с досадой покусывая сигарету, переменил тон: — Ну довольно, костоправом ты все равно за одно занятие не станешь…

Профессор окинул рассеянным взглядом зал, будто слова ассистента до него не дошли, будто он парил где-то над отвратительной атмосферой анатомички, и вышел. Воспользовавшись случаем, студенты прекратили работу. Мариана подошла к Жулио.

— Оторвись на минутку. — Задумавшись, она оперлась рукой о труп и стала рисовать пальцем круги на лоснящейся, покрытой жиром коже. — Через неделю мы уже будем смотреть на труп… всего-навсего как на дурно пахнущий предмет. Но, конечно, привыкнуть очень трудно. Тебе тоже так кажется, Жулио?

— Мне кажется, что ты уже сейчас возмутительно фамильярно себя ведешь. Облокотилась на труп, точно это кресло…

Мариана испуганно отдернула руку. Лишь теперь она осознала, что касается мертвого тела.

— Бог мой! Чего не сделаешь по рассеянности!

Жулио, казалось, взвешивал, искренне ли ее оправдание. Все еще погруженный в свои мысли, он спросил:

— Ты мыла руки?

— Кажется, нет… А в чем дело?

— Мне хочется закурить. В кармане у меня пачка сигарет. Достань ее. Надеюсь, ты касалась трупа только одной рукой…

— Может быть, я, не замечая того, дотрагивалась до него и другой… Сейчас я вымою руки. — Она взглянула на нахмуренный лоб Жулио и с детской непосредственностью спросила: — Ты расстроился?

— Нисколько! Неужели ты думаешь, меня могли задеть слова нашего очаровательного ассистента о том, что из меня не получится костоправ?.. На сегодня с меня хватит. Не беспокойся из-за сигареты. Я сам вымою руки. Честно говоря, ты с таким увлечением вскрывала труп, что я сомневаюсь в чистоте твоих рук, даже вымытых с мылом.

Он снял халат. Ассистент протянул ему журнал, чтобы он расписался в присутствии.

— Смотрите, как бы вас не стошнило за обедом. — И довольный своим остроумием, ассистент затянулся сигаретой.

Жулио, сделав вид, что не расслышал реплики ассистента, кивнул Мариане и вышел. Она крикнула ему вслед:

— Подожди! Я скоро!

Жулио хлопнул дверью. Девушка догнала его в коридоре.

— Хочешь попробовать, каковы микробы на вкус?.. Или собираешься похвастаться дома, что ты выше предрассудков?

— Прекрати, Жулио, ты меня изводишь. Какой кошмар! Я сегодня просто непростительно рассеянна.

— Не употребляй слова «кошмар». Берегись микробов и штампов в речи.

И, с презрительной миной засунув руки в карманы, Жулио ускорил шаг; волосы его растрепались, кожаная куртка была расстегнута.

— Жулио, ты действительно думаешь, что это опасно? — Мариана казалась обеспокоенной.

— Что, микробы? Куда страшнее слово «кошмар».

— Но почему?

— Оно… кошмарно.

— Отвечай мне по-человечески, перестань кривляться.

— Ты так доверяешь моему авторитетному мнению?.. Разве ты не видела меня в роли претендента на должность эскулапа?

— Паяц! — оборвала его девушка.

— Возможно.

Мариана замедлила шаг, взяв его за руку.

— Я не тороплюсь на поезд.

И, запыхавшись, остановилась. Они оказались около смотровой вышки на Университетской площади. По-осеннему суровый ветер теребил кустарник на склоне.

— Посидим немного. Я устала.

Жулио сел. Мариана мечтательно глядела на открывающийся перед ней пейзаж: темную зелень деревьев, спокойную излучину реки, и лицо ее вдруг помрачнело.

— Не люблю осень. Мне бывает грустно. А порой тоскливо.

На лице Жулио появилась чуть заметная ироническая улыбка. Видя, что он все такой же замкнутый и недоступный, Мариана почти крикнула ему:

— Расскажи что-нибудь о себе! — и, словно нащупывая точку опоры, чтобы проникнуть во внутренний мир друга, спросила наугад, просто потому, что надо было что-то сказать: — Тебе нравится учиться в университете?

— Я никогда над этим не задумывался.

— Ты такой чопорный, Жулио. Держись проще и перестань кривляться.

— Я и не кривляюсь. Мое пребывание здесь, в университете, случайно, это каникулы бродяги… Я человек непостоянный. Держу нос по ветру, как дикие звери; меня манит все, что пахнет новизной и далекими расстояниями. Я поступил сюда, а мог бы… Извини, тебе этого не понять… — Он ласково улыбнулся ей, как малому ребенку, но улыбка тотчас померкла в его больших, горящих воодушевлением глазах. — Я хотел сказать, что у меня нет любимого занятия. Стать врачом? Отчего бы и нет. Но лучше всего для меня было бы сбежать отсюда в один прекрасный день. Учение рано или поздно засосет нас, и опомниться не успеешь, как сделаешься частицей хорошо налаженного механизма. Ведь наш университет — традиционный питомник укрощенных и укротителей. Наполненная приключениями жизнь не позволит мне, по крайней мере, привыкнуть ходить в упряжке…

Мариана сначала слушала его с недоверием, словно опасаясь попасть в ловушку, но в конце концов убежденность Жулио покорила ее. А тому тоже захотелось пооткровенничать, рассказать ей о том, как однажды вечером, сидя с закадычным другом в саду, он решил убежать вместе с ним куда глаза глядят, поступить в бродячий цирк. Жулио слегка побаивался, что такое признание выдаст его затянувшееся отрочество, однако кто мог сомневаться, что все в нем взывало к необыкновенному? С тех пор, после разговора с другом, он каждый вечер принимался фантазировать перед сном об увлекательной жизни бродячего цирка и о других, неясных, хотя и не менее притягательных вещах.