Огонь в сердце. Духовные законы взросления. - [29]

Является ли этот цикл рождения и смерти злом? Присмотревшись к любой из минут твоей жизни, ты сможешь обнаружить в ней признаки разрушения. Но также ты можешь чуть отступить назад и увидеть величественную картину торжества жизни над всеми и всяческими препятствиями. Я и сам пережил подобное.

Мой отец скоропостижно скончался несколько лет назад. Ему было уже за восемьдесят, и он прожил полнокровную и счастливую жизнь. Но меня терзала мысль о том, что мы с ним не успели проститься, и когда я летел в Индию на его похороны, я испытывал чувство глубокой скорби.

Настал день похорон. Было солнечно и жарко. Вместе с другими людьми я вынес отца из его дома для погребального обряда, который, в Индии предполагает сожжение тела умершего. Оглядевшись вокруг, я увидел, что часть людей плачет, другие сохраняют спокойствие и выдержку. Маленькие дети бежали за похоронной процессией и подбирали цветы. Они смеялись, видя во всем этом большое и забавное представление. Случайные прохожие бросали в нашу сторону мимолетные взгляды, но не проявляли к нам особого интереса. Женщина с ребенком на руках перешла нам дорогу. Старик дремал на солнышке, сидя на пороге своего дома.

И тут я понял: я не часть похоронной процессии. Я часть процесса жизни. Все происходившее вокруг меня было единым жизненным циклом. И вместо скорби я внезапно испытал чувство большого душевного подъема и свободы. Это то самое чувство, которое появляется, когда его меньше всего ожидаешь, чувство, благодаря которому исчезает зло. Ты понимаешь, что жизнь победит, несмотря ни на что, и в это время голос из глубин души говорит тебе: «Я есть жизнь». И голос этот говорит правду. Добро существует вечно, а зло живет лишь мгновенья.

Как же лучше всего можно решить проблему зла? Не кляни темноту и не борись с нею. Зажги свечу, и свет ее тут же рассеет мрак. Не благие поступки делают тебя хорошим человеком, но твое внутреннее содержание. А внутреннее содержание - это душа, которая обитает в твоем теле, но никак не тело, блуждающее в поисках своей души. И когда ты обретешь связь с этой незыблемой частью своего я, зло больше не сможет тебя испугать.

Любить себя

Приближались сумерки - то время, когда, глядя на мир с вершины холма, можно увидеть, как весь он начинает наполняться золотым светом.

- Смотри-ка, - услышал я как-то слова одного путника. - Словно боги резвятся в небе.

И сейчас было нечто подобное. Каждый дом, каждое дерево и облако лучились трепетным светом, в то время как последние волны тепла дрожащей рябью вздымались над долиной.

- Подходит к концу наш третий день, - сказал Баба, вместе со мной наблюдавший за этим зрелищем. Теперь я должен сказать тебе одну сложную вещь насчет любви. Но только ты не смейся.

- С чего это я стану смеяться? - спросил я.

- А с того, что сейчас я напомню тебе стишок, после чего тебе может показаться, что я впадаю в детство сказал он.

- Или снова говоришь загадками. Знаю я тебя.

- Ты так считаешь? - Баба ухмыльнулся. - Но ты прав: загадок во мне куда больше, чем в других людях. Порой даже детский стишок таит в себе великую мудрость. А это стихотворение называется «Шалтай-Болтай».

Это который сидел на стене и свалился во сне?

- Да, он, - сказал Баба. - Но знаешь ли ты, почему «вся королевская конница, вся королевская рать» не смогли его «снова собрать»? Вот тебе и загадка.

- Я так понимаю, ты не имеешь в виду яйцо, - сказал я.[4]

Баба покачал головой:

- Если вспомнить историю, то во все времена существовали легенды о золотом веке, когда на земле царил мир и все любили друг друга, а жизнь была прекрасна. Но золотой век рассыпался, и все призадумались над тем, как бы собрать его из осколков.

- Это у тебя такая «шалтай-болтайская» теория? - спросил я.

Баба рассмеялся:

- Она помогает полету моей фантазии.

Затем он сказал очень серьезно:

- Но что действительно рассыпалось, так это любовь. Золотого века никогда не было, во всяком случае, историкам о нем ничего не известно. Но глубоко в сердце каждого человека запечатлелась память о том, какой должна быть любовь. Она должна принадлежать всем и каждому. Она не должна причинять людям страданий. Она должна быть непорочной и ежедневно приносить людям радость.

- Можно ли такую любовь снова собрать? Твоя душа полагает, что это возможно. Тут-то мы и подходим к самому трудному пункту, который гласит: «Полюби себя самого».

- И что же в этом трудного? Я, к примеру, себя люблю. По крайней мере, мне так кажется.

- В самом деле? - спросил Баба. - А какого себя ты любишь? Того, который трехлетним ребенком играл в бумажные куклы? Того, который бывает зол или печален? Того, который верит в себя, или того, который не верит? Какого себя ты готов полюбить?

Очевидно, ему хотелось поставить меня в тупик, но я был уверен в себе.

- Все это уже не я. Теперь я люблю себя таким человеком, какого ты видишь сейчас перед собой.

- Но этот человек завтра исчезнет, как исчезал и прежде. И что тогда? - спросил Баба. - Как видишь, этот детский стишок говорит правду. Все мы пытаемся «снова собрать» из отдельных осколков себя такими, какими мы были прежде. Но «вся королевская конница» и «вся королевская рать» не смогут этого сделать.