Огонь Свечи. (CANDLELIGHT) - [27]

Глава 5

Со временем появляться на людях или неспешно катить по Плаза в инвалидном кресле становилось все труднее. При моем появлении оконные шторы вздрагивали, и за ними нет-нет да и показывались горящие любопытством глаза. То и дело доносился легкий шепоток:

— Вот он, вот он.

Самые бесцеремонные прямо подходили и говорили, что слышали обо мне по французскому телевидению либо читали во французских газетах. Иные доходили даже до того, что утверждали о существовании целого заговора с целью как можно больше мне навредить.

Нарастало число зевак, желавших «просто пофотографировать», однако все они явно стремились направить свои фотокамеры на меня. Однажды, когда я катил вдоль тротуара в своем кресле, сзади стремительно подъехала какая-то машина и с визгом притормозила рядом со мной. Дальше водитель приноровился к моей скорости и — что весьма рискованно — попытался, не останавливаясь, заснять меня кинокамерой посреди дороги!

В конце концов не стало никаких сил терпеть все эти слухи и докучливых зевак. И тогда, обсудив положение, я сказал:

— Хорошо, давайте пригласим этого мистера Телли. Но вот что я сделаю. Меня уже столько раз обманывали, причем не только Пресса, что мы запишем всю беседу на магнитофон, чтобы потом в случае чего можно было доказать свою правоту, не полагаясь на память и избавив себя от того, что я называю «репортерскими вольностями.

Несколько дней спустя с оглушительным ревом, похожим на старт реактивного самолета или космического корабля, на дороге возник скоростной современный автомобиль мистера Телли, лихо свернул направо и с визгом тормозов подкатил к подъезду. Через несколько минут в коридоре раздались торопливые шаги, смолкшие перед дверью, и затем резкий стук.

Явился мистер Телли.

Само собой разумеется, что имя «мистер Телли» не настоящее. Подлинное имя не имеет значения, ибо оно никак не связано с этой книгой, а поскольку телевидение, газеты и радио относятся к одной категории бизнеса, я решил придумать некое обобщенное имя. Это следует уяснить с самого начала, так как в прошлом, честное благородное слово, мне присылали письма с расспросами о миссис Хенс-баум, Рози Хиппс и прочих моих персонажах, не догадываясь, что имена всех этих персонажей вымышлены.

Словом, явился мистер Телли. После краткого обмена дружескими приветствиями он сказал, что привез целый список различных вопросов, на что я ответил:

— Видите ли, я тяжело болен и просто не знаю, смогу ли выдержать напряжение многочасового интервью, а потому предлагаю вот что: давайте-ка все ваши вопросы, и тогда на некоторые я отвечу здесь и сейчас, а на остальные пришлю письменный ответ.

Глубокомысленно кивнув, мистер Телли выудил из кармана огромный ворох бумажек, местами искусно разрисованных арабесками, на которые он был большой мастер, и разложил вопросы передо мной на кровати.

— Прежде чем начать, — сказал я, — хочу сразу заявить, что авторские права на свои ответы я сохраняю за собой, ибо я намерен использовать этот материал в книге, которую собираюсь писать на английском языке. Надеюсь, вы это понимаете?

Немного приуныв, мистер Телли возразил:

— Хорошо, а мне-то как быть, если авторские права останутся за вами? Тогда ведь я сам не смогу воспользоваться этим материалом.

— Сможете, мистер Телли, — ответил я. — Я ведь говорю, что вы вправе использовать его во французской книге, которую вы, как я понял, намерены написать. Я же воспользуюсь им в английской книге, так что никакого конфликта не будет.

Прислушивавшаяся к разговору миссис Рампа с мудрым видом кивнула, и мистер Телли сдался:

— Ладно, тогда все в порядке.

— Так вот, — говорю я, — этот принесенный вами снимок из французской газеты заставляет меня пожалеть, что я не слишком силен во французском. Забавно, что эти типы называют меня «безобидным мошенником».

На самом деле я не безобиден и не мошенник, но их замечание вполне можно расценить как комплимент, ибо в нынешнем мире безобидность довольно редкое явление. Евреи и арабы всеми силами пытаются вышибить друг из друга дух, христиане одержимы желанием увидеть, что находится внутри у их же собратьев, разбрасывая бомбы по Монреалю, а уж Пресса и Телевидение не ведают пощады ни к кому.

Так что, пожалуй, прозвище «безобидный» звучит как комплимент, пусть даже в паре со словом «мошенник».

Но, видите ли, этим Пресса лишний раз признается в собственной пристрастности, ибо я всегда говорил, что личность автора книги не имеет значения, если то, что он пишет, служит благу других людей и если это правда. Так и моя персона не имеет значения, кем бы и чем бы я ни был.

Если то, что я пишу, приносит кому-то добро, тогда моя личность или буква, которой я подписываюсь — будь то A, Z или Y, — совершенно не важны. Да и само это интервью — не более чем попытка удовлетворить любопытство публики. Вам эта идея кажется отличной, а я в этом отнюдь не уверен.

Мне есть на что пожаловаться. Вот я говорю истинную правду, а Пресса ухитряется выдергивать мои слова из контекста, придавая им совершенно иной смысл, который я и не думал в них вкладывать. Я утверждаю, что все написанное мною правда. Ну как это можно исказить?