Огонь ради победы - [72]

В эти дни мне довелось дважды побывать на батареях 1189-го гаубичного полка. Его командир подполковник И. Ф. Россомахин подробно рассказывал о геройских делах батареи.

Боевой приказ — занять огневую позицию неподалеку от Цеце — командир батареи капитан Лопатник получил вечером. Вся ночь, полная тревожного ожидания, прошла в тяжелой работе. Бойцы долбили ломами еще не оттаявшую землю, рыли окопы, щели и ровики.

От Балатона тянул сырой пронизывающий ветер. По земле стелился густой туман. Отчетливо доносился приглушенный гул моторов. Видимо, противник старался в темноте провести свои танки к нашим позициям.

Наступал рассвет. Туман медленно расходился. Батарейцы заканчивали маскировку позиций. Наблюдатели заняли свои места. Капитан Лопатник пытливо ко всему присматривался, проверял готовность орудийных расчетов. Затем он направился к командиру стрелкового батальона, чтобы еще раз обговорить с ним вопросы взаимодействия. Но тут фашисты обрушили огонь артиллерии и минометов на наш передний край. А потом показались и цепи вражеской пехоты. Они шли в атаку за танками.

Орудия сержантов Бухарцева и Гуляева, стоявшие несколько впереди, первыми открыли огонь по врагу. Разгорелся бой. Капитан Лопатник вдруг почувствовал острую боль в правой руке, на рукаве проступили бурые пятна. Но ему не пришлось даже осмотреть рану: послышался нарастающий гул моторов и лязг гусениц. Из-за небольшой высотки показались танки. Их было более десятка. Они двигались на батарею. Капитан скомандовал:

— По танкам!

Орудийные расчеты принялись за дело. Танки быстро приближались. Загрохотали выстрелы. Почти одновременно с гаубицами Лопатника открыли огонь и другие орудия, стоявшие по соседству. Сразу вспыхнуло несколько вражеских машин.

Врагу не удалось прорвать наши позиции. Его уцелевшие танки повернули обратно. Наступило короткое затишье. В этом бою батарейцы потеряли нескольких товарищей. Погиб и заместитель командира дивизиона по политчасти капитан Трофимов. Он все время находился вместе с расчетами, воодушевлял бойцов, помогал офицерам и сержантам советом, а порой и сам вставал к орудиям.

— И Лопатник, и Трофимов — совсем еще молодые, — говорил подполковник И. Ф. Россомахин. — Двадцать пять, двадцать шесть лет. А какой уже путь прошли!

Я слушал Ивана Федоровича и невольно думал о том, что и сам он, молодой, в сущности, человек, вырос за годы войны до командира полка.

Пока я руководил действиями двух бригад здесь, у канала Шарвиз, наша 49-я гвардейская тяжелая артиллерийская бригада вступила в бой и отражала натиск противника южнее озера Веленце. 8 марта, на третий день битвы, комбриг полковник Г. В. Писарев прислал мне лаконичное донесение: «В течение суток отбито пять атак противника. Огнем прямой наводкой и с закрытых позиций уничтожено до батальона пехоты, сожжено семь танков и самоходных орудий, двенадцать автомашин, подавлен огонь двух батарей шестиствольных минометов».

Можно представить ожесточение боев южнее озера Веленце, если на прямую наводку ставились гаубицы 152-миллиметрового калибра и дальностью стрельбы свыше 17 километров! Их снаряд весил 43,5 килограмма. При прямом попадании в танк такой снаряд нередко сносил башню, рвал в куски корпус и ходовую часть.

Вот эпизод тех дней.

Рассветало. Стояла необычная для переднего края тишина. На НП 4-го дивизиона все напряженно всматривались в серую предутреннюю мглу.

И вот послышалось урчанье моторов. Командир дивизиона капитан Б. И. Рябов усилил наблюдение, проверил связь с батареями, и тут последовали доклады: «Танки противника!»

Они шли двумя колоннами, обтекая высоту, по которой проходила оборона наших стрелковых подразделений. В колоннах было свыше десятка «тигров» и несколько «Фердинандов». Капитан Б. И. Рябов приказал открыть огонь. Закипел бой. Вслед за танками показалась фашистская пехота. Она устремилась в атаку на высоту. В этом бою нашим артиллеристам пришлось вести огонь прямой наводкой то по танкам, то по пехоте. Несколько раз брались и за автоматы.

Шесть «тигров» подбили и сожгли артиллеристы 4-го дивизиона. От их огня понесла чувствительные потери и вражеская пехота.

А во время боя 12 марта произошел такой случай. Командиры дивизионов капитан Ф. К. Гостищев и старший лейтенант С. Т. Николаев заметили, что к их наблюдательным пунктам, расположенным на высотке, развернутым строем движутся вражеские танки, а за ними — густые цепи автоматчиков.

— Танки и пехота в двухстах метрах от энпэ, — с тревогой доложили офицеры комбригу.

— Оставаться на месте, пропустить танки, отсечь и уничтожить пехоту, — приказал полковник Г. В. Писарев.

И вот тяжелые бронированные машины утюжат высотку, на которой располагались наблюдательные пункты дивизионов. Горстка храбрецов артиллеристов рассредоточилась в траншеях. Связь с батареями действовала надежно. На вражеские цепи обрушился мощный огневой налет. Оставляя на поле боя десятки трупов, фашистская пехота отступила. А танки были уничтожены прицельным огнем орудий, стоящих на прямой наводке.

В тот день отличился командир другого дивизиона капитан П. С. Крайний. В критическую минуту, когда группа гитлеровцев прорвалась на его наблюдательный пункт, офицер собрал разведчиков, связистов, и они огнем из личного оружия отбили атаку.