Огонь ради победы - [55]

Нетрудно понять, на что намекал Агафонцев. Ведь подавлять мощные батареи противника должна столь же мощная артиллерия, а бороться с авиацией — дело зенитных орудий. Ни того, ни другого в распоряжении начарта дивизии не было. Вывод для меня был ясен: надо подталкивать не здесь, а у себя, в штабе артиллерии корпуса.

С наблюдательного пункта дивизии я вызвал на связь своего начальника штаба.

— Тяжелый дивизион и «катюши» готовы к открытию огня, — доложил подполковник И. П. Никольский. — Зенитчики Фомина заняли огневые позиции.

Речь шла о корпусной артгруппе, в которую вошли дивизионы 62-й армейской пушечной бригады и 56-го гвардейского минометного полка, а также о батареях приданного корпусу 594-го армейского зенитного артполка. Начальник штаба сообщил, что получили задачи и полки 35-й отдельной минометной бригады. Вскоре все эти мощные огневые средства были пущены в дело. Они вели огонь с закрытых позиций главным образом по батареям, командным пунктам, скоплениям пехоты и танков противника.

— Теперь снова поедем на правый фланг, к Марцинкевичу, — сказал командир корпуса.

Увы, командира 134-й стрелковой дивизии генерал-майора Владимира Николаевича Марцинкевича мы в живых не застали. Уже с самого утра участок, на котором дивизия форсировала реку, подвергался ожесточенной бомбежке с воздуха. Часов в десять, когда началась переправа 1-го батальона 629-го стрелкового полка, налетела большая группа немецких самолетов. Генерал-майор Марцинкевич сам следил за форсированием реки. В нескольких шагах от него разорвалась бомба. Комдив был тяжело ранен и по дороге в медсанбат скончался. В командование дивизией вступил Герой Советского Союза полковник А. Г. Бойцов.

— Какая судьба! — тяжело вздохнул Иван Федорович Григорьевский. — Знаете, Марцинкевич в сорок втором командовал сначала девятой, а затем двадцать четвертой армиями, но стал комдивом. Его дивизия все время отличалась в боях, всего две недели назад удостоилась ордена Красного Знамени. На новом взлете был человек. И вот…

Стрелковый батальон, который провожал тогда за Вислу комдив Марцинкевич, отбивал сейчас на плацдарме ожесточенные контратаки. На плацдарме находился и командир 629-го стрелкового полка полковник А. К. Кортунов. Он высадился на западный берег Вислы с батальоном майора Шехунова еще в ночь на 29 июля. Той же ночью батальон атаковал вражеские позиции на дамбе, овладел траншеей. Изучив окрестности, полковник Кор-тунов решил занять оборону на холмах с ветряными мельницами. Он передал по радио координаты своей позиции и возможные направления контратак противника. Командующий артиллерией дивизии подполковник И. И. Бушко спланировал заградительный огонь.

Гитлеровцы конечно же ожидали форсирования реки, но, видимо, не предполагали, что это случится так быстро.

Однако, опомнившись от потрясения и увидев малочисленность нашего передового отряда, фашисты попытались выбить советских автоматчиков с холмов и сбросить их в реку. Сначала по холмам открыли огонь орудия и минометы, потом в контратаку пошли танки. С воздуха позиции отряда обстреливали и бомбили самолеты. Танки были остановлены заградительным огнем нашей артиллерии с восточного берега. Но контратаки пехоты продолжались одна за другой. Сгорели ветряные мельницы, по которым ориентировались наши артиллеристы. Земля на высотках была перепахана минами, снарядами и бомбами. Майор Шехунов доложил командиру полка о потерях: они составляли половину батальона. И тогда Кортунов передал по радио с плацдарма на командный пункт: «Прошу накрыть огнем „катюш“ всю линию холмов».

По существу, Алексей Кириллович Кортунов вызывал огонь на себя. Потом он рассказывал: «Чтобы удержать плацдарм, иного выхода не было. А надежда остаться в живых была: гитлеровцы, сознавая свое превосходство, шли в атаку чуть ли не во весь рост. А мы зарылись в землю, хорошо окопались. И еще, верили, что наши бьют точно. Ведь я сообщил все координаты».

Все это так, но можно представить себе состояние Ивана Ивановича Бушко, получившего приказ дать залп из «катюш» по линии ветряных мельниц. То была ювелирной точности работа, и гвардейцы с нею справились. Испепеляющие разрывы реактивных снарядов легли в десятках метров от траншей, в которых горстка советских автоматчиков удерживала плацдарм до подхода подкреплений.

Забегая вперед, скажу, что полковник Алексей Кириллович Кортунов стал Героем Советского Союза, довел свой 629-й Краснознаменный, ордена Суворова стрелковый полк до Берлина и Эльбы. В боевом Знамени этого полка 126 пробоин от осколков и пуль. Три года спустя после великой Победы отозвали А. К. Кортунова из армии на строительство нефтепромыслов в Башкирии. Так он вернулся к своей мирной профессии. Почти двадцать лет Алексей Кириллович Кортунов был членом правительства, возглавлял газовую промышленность, а с сентября 1972 года и до своей преждевременной кончины в 1973 году был министром строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР.

Но вернемся к событиям того драматического дня 30 июля 1944 года. Командир корпуса генерал-майор И. Ф. Григорьевский, видя, как велики потери на переправах от беспрерывных бомбежек, приказал отложить переброску войск на западный берег до наступления темноты. Это было трудное решение, оно усложняло положение наших батальонов на плацдарме, но иного выхода не было. К сожалению, надежно прикрыть все переправы с воздуха мы пока не могли. Аэродромы нашей истребительной авиации находились еще далеко на востоке, и лишь отдельные группы самолетов прилетали к нам на поддержку. С огромным напряжением сражались с воздушным противником зенитчики 594-го армейского полка. И все же вражеская авиация наносила нам немалый урон.