Огонь на ветру - [32]
Радовались, веселились, охотились, пировали. Ходили слухи о предстоявших состязаниях, о раздаче новых наград.
В самый разгар веселья из дальних странствий возвратился Чахрухадзе. Он отсутствовал достаточно долго, чтобы многие при дворе успели забыть о нём. Но тот, кто знал и любил его умную речь и пылкие строфы, обрадовался его приезду, как собственной удаче.
В честь поэта-скитальца Закарэ Мхаргрдзели устроил пир. Сам Давид Сослани почтил дом амирспасалара своим присутствием. Но государь пробыл недолго. Едва начали обносить третьей переменой, он пожелал счастливого пирования, распрощался и ушёл. Всем было известно, что супруг царицы цариц называл пиры «самым пустым расточительством времени».
Пировали весело. Время расточали бездумно.
«Тяжелее горы лежали на столах сокровища и богатства, казна и драгоценности, и легче соломинки были заботы пирующих», – сказано в поэме о Вис и Рамин.
За окнами, обращёнными к Мтквари, висела непроглядная тьма. В пиршественном зале царил яркий день. Семь светильников спускались на цепях с потолка, как семь планет. Бронзовый шар в мелкой резьбе висел в середине и излучал сияние, наподобие солнца. На стенных изразцах отсвечивали золотые, лучистые звёзды.
Разместились за столом без чинов. Вельможные азнауры сидели рядом с поэтами и учёными. Знатность рода ставилась высоко, талант и знания, однако, ценились не меньше.
После ухода Давида Сослани резное хозяйское кресло с высокой спинкой оставалось пустым. Закарэ сидел среди остальных гостей, рядом с почётным гостем. В день возвращения Чахрухадзе передал слово в слово свою беседу с великим князем Савалтом, и амирспасалар остался доволен. За дружеским столом разговор протекал иначе. Чахрухадзе-поэт рассказывал о чудесах, увиденных за лесами.
– Как многие непосвящённые в истину, я представлял северные русские земли дикими и неприветливыми. Я ожидал увидеть шалаши с земляными крышами, в беспорядке разбросанные в лесу. Но стоило лишь вступить в речные ворота Владимира, как нелепость подобных вымыслов сменилась чувством восторга при виде красивого и разумно устроенного города. Храмы поспорят величием с константинопольскими. Дома горожан удобны и основательны. Русские строят жилища из брёвен, так как считают, что в каменных строениях трудно дышать.
– Русские правы, – засмеялся Закарэ и повёл рукой в сторону курильниц.
Вдоль туфовых стен с изразцовыми плитами выстроились бронзовые барсы, лошади, петухи. Сквозь узорные прорези, наподобие пятен на шкуре или разводов перьев, тянулся тонкий смолистый запах и освежал сгустившийся под каменным потолком воздух.
– Что превыше всего поразило твоё воображение? – спросил Шота. Он сидел по левую руку от Чахрухадзе и не сводил с рассказчика тёмных без блеска глаз.
– Поразила грамотность жителей. Даже женщины из простонародья умеют читать и писать. Много тем для размышлений предоставила также рыцарская поэма о походе против степных орд, и, насколько я мог расслышать музыку незнакомого языка, рассказ ведётся взволнованным и высоким слогом. Подобно птице, парит поэт над страной; он видит дальние дали и прозревает толщу ушедших лет, чтобы великие деяния предков постоянно служили примером ныне живущим. Саму неудачу похода поэт использовал для призыва к сплочению и единству.
– Возымел призыв действие? – с усмешкой спросил Закарэ.
– Несомненно, мой господин. Доказательством явился новый поход, собравший под свои знамёна почти всех владетельных русских князей. «Слово поэта – огонь на ветру» – так сказал владимирский историограф.
– Великие слова. Они достойны, чтобы их повторяли! – воскликнул Шота. – Назови нам имя русского собрата-поэта.
– Увы, не сумел спросить. Знаю только, что он спасалар во время войны, поэт и учёный во время мира. Список поэмы мне передали как дар великого князя Савалта.
– Поэма в Тбилиси и ты об этом молчишь?
– Поэма молчит в Тбилиси, Шота, и нужен второй Саргис Тмогвели, пересказавший нам «Вис и Рамин», чтобы поэма заговорила.
Слуги внесли сациви из кур, с толчёными орехами, наполнили чаши. Загремели, загромыхали тимпаны, тонко повела шестиствольная флейта – ларчеми, запели трёхструнные пандури. В зал ворвались танцоры. Понеслись, закружились в вихревой пляске. Замелькали кинжалы, принялись разить плечи и грудь. Светлой молнией нож летел через спину и замирал на ладони танцора. Слуга в тёмном шёлковом ахалухе с трудом пробился сквозь пляску, напоминавшую яростный бой. Неприметной тенью он приблизился к амирспасалару, что-то тихо проговорил. Амирспасалар поднялся и вышел.
Танцоров сменили плясуньи, стремительные и лёгкие, словно ласточки. Запели певцы.
Пир шёл своим чередом, и не предвиделось конца веселью. Звенели чанги – грузинские арфы. Ларчеми и пандури заливались многоголосно. Шут в колпаке с петушиным гребнем дурачился и дразнил гостей. Семь бронзовых светильников обливали светом золотые блюда и чаши в каменьях, кубки из расписного египетского стекла и кувшины грузинской работы с высокими лебедиными горлами, в чеканных узорах.
Тяжелее горы лежали на столах сокровища и богатства. Но верно ли, что легче соломинки были заботы пирующих?
С давних времен богатства Африки и Индии неудержимо влекли к себе испанских и португальских купцов. Рискуя жизнью, переплывали они Атлантический океан в погоне за пряностями, золотом и рабами. Одно удачное мореплавание могло сказочно обогатить участников экспедиций. Но чаще их поджидала смерть в соленых водах разбушевавшегося океана или иная кончина — от голода, болезней и отравленных стрел разъяренных туземцев. И все же испанцы и португальцы — вынужденные из-за скудных ресурсов своих стран искать пропитание за морями и океанами — отправлялись в опасные путешествия и открывали человечеству планету Земля…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Историческая повесть о расцвете на Руси зодчества и живописи в начале XV века, после победы русских на Куликовом поле, когда Москва становится стольным городом.Иллюстрации Е. Александровой.
Историческая повесть об освободительной войне в Китае в XIV веке. В остром сюжете на фоне ярко, живописно данной жизни героев, автор говорит о вечном: верности, дружбе, силе мужества, красоте благородства.Художник А. Морошкин.
События повести разворачиваются в конце VI века до н. э. Царь Дарий предпринял поход на земли мужественных и воинственных скифов, завершившийся бесславным поражением персидского войска.
В начале Северной войны русские войска захватили во время кампании 1703 года шведскую крепость Ниеншанц, стоявшую на Неве. А уже 16(27) мая 1703 года Пётр I в устье Невы основал Санкт-Петербургскую крепость. И это на шведских-то землях, вошедших в состав России лишь в 1721 году! Немудрено, что шведы не оставили попыток вернуть отбитые русскими территории и уничтожить их новую крепость. Одной из таких попыток – 8 июля 1703 года – и суждено было открыть новую страницу в истории государства российского.Этим событиям, навсегда вернувшим России её древние северо-западные земли, и посвящена повесть.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.