Огонь, гори! - [5]

— Насколько я понял, — продолжал полковник, проглядывая записи, — вы участвовали в последних сражениях?

Конечно, он имел в виду наполеоновские сражения.

— Да, сэр.

— Ваше звание?

— Капитан.

Ричард Мейн что-то проворчал.

— Да, — невозмутимо продолжал полковник Роуэн. — Насколько я понимаю, в 43-м пехотном полку. — Потом он заговорил о Чевиоте в третьем лице, как будто того рядом не было. — «Награжден за…» Не станем его смущать.

Чевиот промолчал.

— «Живет, — продолжал полковник Роуэн, — в меблированных комнатах „Олбани“ на Пикадилли. Располагает собственными средствами; эти сведения любезно предоставили его банкиры из конторы Гроллера с Ломбард-стрит. Вращается в… светском обществе. Отличный стрелок, борец и фехтовальщик…» — Полковник окинул одобрительным взглядом широкие плечи Чевиота и посмотрел на мистера Мейна. — «Личные связи…» Хм! Это нас не касается.

В прокуренной, дымной комнате раздался звонкий голос Чевиота:

— Если не возражаете, сэр, мне бы хотелось узнать, что вы накопали о моей личной жизни.

— Настаиваете?

— Прошу.

— «Временами любит предаваться азартным играм, — прочитал полковник Роуэн, — однако потом месяцами не притрагивается к картам или костям. Не является членом общества трезвости, но и пьяным его никто не видел. Общеизвестна его дружба с леди Дрейтон…»

Мистер Мейн громко хмыкнул.

— Повторяю, это нас не касается. Полковник бросил лист на стол.

Выйдя из ступора, вызванного шоком, Чевиот впал в другую крайность. Он ощутил необычайные веселость, легкость и беззаботность. Гори все огнем! Он готов следовать своей мечте.

Не успел он сделать это заключение, как прозвучал красивый, низкий голос мистера Мейна:

— Послушайте, мистер Чевиот! — Адвокат так резко подался к нему, что Чевиот испугался, как бы лампа не опалила пышные бакенбарды. — С вашего разрешения, я спрошу вас о том, о чем собирался спросить Роуэн.

Мейн встал, сунув руки под сюртук и поигрывая фалдами. Под сюртуком оказался бархатный жилет, в котором узоры черного цвета преобладали над зелеными; на животе посверкивала золотая цепочка для часов, с которой свисала связка печаток.

— Сэр, — продолжал адвокат, — вы просите назначить вас суперинтендентом нашего Центрального отделения, именуемого также Отделением внутренних дел. Насколько нам известно, вы — человек обеспеченный. Ваше жалованье здесь будет составлять всего двести фунтов в год. Вам придется дежурить по двенадцать часов в день. Ваша работа будет трудной, опасной, даже кровавой. Мистер Чевиот, зачем вам все это?

Чевиот вскочил.

— Затем, — парировал он, — что в обязанности полиции входит не только подавление мятежей или растаскивание пьяных драчунов. Вы согласны со мной?

— Допустим…

— В обязанности полиции входит также раскрывать преступления. Грабежи, кражи со взломом, даже убийства! — Последнее слово Чевиот произнес особенно веско.

Мейн нахмурился и оставил в покое фалды. Полковник Роуэн молчал.

— По-моему, подобными преступлениями, — продолжал Чевиот, — сейчас занимаются сыщики. Но сыщики продажны. Их может нанять любой гражданин; или правительство назначает награду в соответствии с уровнем преступления. Ах да! Уголовный полицейский суд на Боу-стрит всегда может отыскать подходящего кандидата на виселицу. Однако часто ли вы вешаете того, кого следует?

Полковник Роуэн перебил его необычно резко.

— Редко, — заявил он. — Чертовски редко! Дайте срок, — продолжал он, — лет двенадцать или более того, и мы покончим с сыщиками. Мы создадим собственные силы, которые будут называться «уголовной полицией».

— Отлично! — звонко ответил Чевиот. — Так почему бы мне, в дополнение к моим обычным обязанностям, не стать первым сотрудником вашей уголовной полиции? И приступить к службе немедленно!

Ответом ему было молчание.

Вид у полковника Роуэна был обескураженный и даже недовольный. Однако Чевиота неожиданно поддержал мистер Ричард Мейн.

— Да, почему бы нет?! — с жаром воскликнул он. — Мы живем в новый век, Роуэн! В век паровых машин, железных дорог, ткацких станков!

— А следовательно, — возразил полковник, — в век все большего обнищания. Призывы к реформе избирательной системы повлекут за собой бунты; помните об этом. Если мы к следующему году сумеем набрать семнадцать дивизий, нам понадобятся все люди до единого. Вы забегаете вперед, Мейн.

— Неужели? Сомневаюсь! Разумеется, при условии, что мистер Чевиот справится со своей работой. Сэр, с чего вы взяли, будто справитесь?

— Если позволите, я сейчас вам докажу, — с поклоном отвечал Чевиот.

— Докажете? Но как? Чевиот быстро огляделся.

Лампа в кроваво-красной стеклянной колбе отбрасывала тусклые, жутковатые отблески. На стенах поблескивали сабли, пистолеты, мушкеты, металлические значки — знаки отличия. Напротив, рядом с беломраморным камином, красовалось чучело медведя, изъеденное молью; медведь стоял на задних лапах, выставив когти и, казалось, внимательно прислушивался. Одного глаза у него не было.

— Сэр, — сказал Чевиот, поворачиваясь к полковнику Роуэну и обводя комнату рукой, — найдется ли среди ваших трофеев заряженный пистолет?

— Заряженный пистолет у меня всегда при себе, — серьезно ответил полковник.