Огни Парижа - [25]

– У Феликса отличный вкус, – одобрила Бланш. – Тому, что он предписывает сегодня, завтра следует весь Париж.

Бланш еще раз оценивающе взглянула на Линетту.

– Минутку, Линетта, – сказала она. – Пойди сюда!

Она подошла к туалетному столику и взяла маленькую круглую коробочку.

– С твоим великолепным цветом лица тебе не нужны румяна, но чуть-чуть помады – и ты будешь выглядеть просто потрясающе!

– Ты… уверена, что мне… следует пользоваться помадой? – неуверенно спросила Линетта. – Я всегда считала, что женщины, которые красятся…

Она запнулась, вовремя сообразив, что то, что она собирается сказать, Бланш может счесть грубостью.

Mademoiselle говорила, что актрисы «легкомысленные», и, насколько помнила Линетта, особенно она осуждала использование пудры и румян.

Словно догадавшись, что она хотела сказать, Бланш обезоруживающе улыбнулась и отвечала:

– Все кокотки, моя милая Линетта, красят губы. Мужчины выставляют напоказ орден Почетного легиона, а женщины – самих себя. – И она сама накрасила Линетте губы.

Помада не бросалась в глаза, но Линетта, пока они не приехали в театр, ощущала какую-то искусственность в себе.

Хотя краска почти вся стерлась во время ужина, алая полоска на ее нежных губах была все еще заметна, и маркиз сейчас смотрел на нее и не верил своим глазам.

– Там… один человек, – выговорила Линетта запинаясь.

Маркиз улыбнулся.

– Как? Еще один? Что-то надо с этим делать. Он повернулся к своим друзья, которые тоже встали.

– Извините меня, – сказал он, – я должен проводить эту даму домой.

Он не представил им Линетту и быстро пошел к выходу, поддерживая ее под локоть.

Когда они выходили, маркиз заметил ее взгляд, обращенный на одну из лестниц, но не сказал ни слова.

Усадив Линетту в экипаж, маркиз приказал кучеру ехать к маленькому ресторану, находящемуся невдалеке от «Английского кафе».

– Простите меня, – сказала Линетта, когда карета тронулась. – Я не должна была разлучать вас с вашими друзьями… но я не знала… что мне делать.

– Вы знали, что я там? – спросил маркиз.

– Я видела вас, когда мы… приехали, но… мы ужинали наверху… одни.

По тому, как она произнесла это последнее слово, маркиз сразу же понял, что случилось.

– Теперь вы в безопасности, – сказал он успокаивающе. – Я отвезу вас в какое-нибудь тихое местечко, где вы сможете успокоиться и рассказать, что с вами произошло.

Дарльстону хотелось узнать, какие события поджидали девушку после ее отъезда с Северного вокзала, прежде чем он успел предложить ей свою помощь.

Каким образом, спрашивал он себя, она могла так быстро преобразиться из скромно одетой девушки в эту модную особу? И кто мог ей посоветовать накрасить губы?

Они доехали так быстро, что для разговора по дороге не было времени.

Маркиз помог Линетте выйти и провел ее в маленький уютный ресторанчик, один из тех, что так типичны для Парижа.

Кроме них, в зале было две пары. Маркиз выбрал столик подальше от них, где никто не мог бы прислушаться к их разговору, и заказал кофе и бутылку шампанского.

Она прелестна, подумал он, искоса взглянув на Линетту, еще лучше, чем он воображал, и глаза у нее все те же – юные, невинные и очень испуганные.

Повинуясь невольному порыву, Линетта сказала:

– Я так рада, что вы были там! Я знала, что вы… защитите меня!

– А почему вы ужинали одни? – спросил маркиз. – Как могли те, у кого вы остановились, допустить это?

– А это было нехорошо, да? – наивно спросила Линетта и опустила голову. – У меня не было выбора.

– А что, если мы начнем сначала? – предложил маркиз. – Когда мы с вами говорили на пароходе, вы сказали, что на Северном вокзале вас встретят друзья.

– Мне не хотелось говорить правду, – покраснела Линетта. – Никто не знал, что я приезжаю. У меня было рекомендательное письмо к племяннице моей старой гувернантки.

– Как ее зовут? – поинтересовался маркиз.

– Бланш д'Антиньи, – доверчиво ответила Линетта.

– Вы сказали – Бланш д'Антиньи? – переспросил он резко.

– Да, – подтвердила Линетта. – Моя гувернантка думала, что ее племянница служит в семье на улице Фридлянд, но оказалось, что это ее собственный дом.

Маркиз был поражен. Он знал, кто такая Бланш д'Антиньи. Да и едва ли он, бывая повсюду в Париже, мог о ней ничего не слышать.

Он был приятелем князя, с которым Бланш уехала в Россию, и еще до их отъезда несколько раз встречался с ней.

Он слышал о ее возвращении в Париж и знал, что Рафаэль Бишоффсхайм стал ее постоянным любовником. Знавал он и других поклонников Бланш, которым случалось в то или иное время пользоваться ее милостями.

Но неужели Линетта, это дитя, живет в доме одной из самых известных в Париже куртизанок?!

После нескольких вопросов, маркизу стала известна вся история жизни Линетты до отъезда из Англии.

Девушка рассказала ему о мирном, спокойном существовании, которое они вели с матерью в своей маленькой деревушке. Она поведала ему о своей привязанности к мадемуазель Антиньи, о том, как та потратила на нее все свои сбережения и послала ее во Францию к своей племяннице Мари-Эрнестине.

– Значит, платье, что сейчас на вас, приобрела Бланш д'Антиньи? – спросил маркиз.

Линетта покраснела.

– Дело в том, что за него… и за другие… заплатил мистер Бишоффсхайм, – сказала она смущенно. – Я думала о том, что не следует его надевать, но Бланш сказала, что своими старыми платьями я буду бросать на нее тень.