Огнестрельное оружие XIX-XX веков - [5]

Вне всякого сомнения, многие из подобных атак не достигали цели, и жизнь храбрых воинов пропадала напрасно. С другой стороны, решение об атаке редко когда принимает командир подразделения, чей взгляд на поле боя всегда страдает ограниченностью. То, что на месте часто представляется самоубийственной тратой личного состава, на самом деле может обернуться логической или даже совершенно необходимой частью целой операции. Даже ветераны могут порой выражать недовольство по поводу приказа, который посылает их в бой и ставит, очевидно, невыполнимые цели. Именно в подобных ситуациях дисциплина и честь мундира должны служить движущей силой.

Скорострельная полевая пушка образца 1906 года

Примером может служить схватка, когда шесть полков германской кавалерии разбили десять французских полков. Но дни кавалерийских атак на поле боя уже завершались. Против казнозарядных винтовок, сколь бы несовершенными они ни были, у всадников не оставалось никаких шансов. Одна атака за другой при Вёрте, Вионвилле, Седане заканчивались тем, что кавалерия несла тяжелые потери и редко когда достигала цели. С другой стороны, германская кавалерия успешно выполняла важные задачи прикрытия наступающих частей и разведки местности.

После Франко-прусской войны германская армия, ставшая инструментом великой объединенной нации, увеличилась численно и приняла те новые условия, которые были вызваны к жизни появлением новых разработок в вооружении, инженерном оснащении и научном обеспечении. Новые пехотные уставы вобрали в себя опыт Англо-бурской войны и русско-японского конфликта, а в 1910 году яркая старая униформа сменилась практичным фельдграу[3]. Для Германии, как крупной промышленной державы и одного из крупнейших производителей вооружения, было совершенно естественно обладать военными силами, оснащенными самым современным вооружением. При той ауре предвидения, которая теперь окружала германский Генеральный штаб и военное министерство, у германского высшего военного командования не было никакого предубеждения в отношении новых способов ведения войны и новых видов оружия, которые должны были поставить армию Германии впереди всех других армий.

280-мм осадная гаубица Первой мировой войны

В предвидении обходного удара через нейтральную Бельгию, который предусматривал знаменитый план Шлифена, Верховное командование германских вооруженных сил сделало Круппу заказ на разработку громадных осадных орудий – монстров, весивших 98 тонн и способных посылать снаряд весом 816 килограммов на расстояние 14,5 километра. Орудия эти перевозились в разобранном состоянии, собирались и устанавливались непосредственно на определенной огневой позиции и обслуживались двумя сотнями солдат. Им предстояло вести обстрел современных железобетонных и стальных фортов Льежа и Намюра, чем они тут же и занялись, как только были установлены на позициях. Однако эти орудия, так же как и 12-дюймовая австрийская гаубица фирмы «Шкода», были всего лишь техническими достижениями в сфере осадного вооружения. Истинную революцию в военных действиях, которую предстояло совершить применению пулеметов (которыми были вооружены все армии, хотя и в незначительном количестве), предвидеть никто не смог.

На поверку, еще в 1911 году проект прототипа танка с гусеничным движителем был направлен в военное министерство, но был им отвергнут. Легкие переносные пулеметы, гранаты и легкие минометы тоже были делом будущего.

Помимо других упущений, следует отметить, что механизм контроля Генерального штаба был весьма слабым и Верховное командование вооруженных сил оказалось изрядно отдаленным от сцены, на которой разворачивались события. Командование группы армий – нечто промежуточное между армейским и Верховным командованием – должно было стать более гибким.

Однако справедливости ради следует сказать, что германские армии, потоком хлынувшие через границы Франции и Бельгии в тот жаркий август 1914 года, были хорошо снаряжены, отлично вооружены, в особенности тяжелой артиллерией, и возглавлялись знающими военачальниками и офицерами.

План, разработанный графом Альфредом фон Шлифеном в 1905 году, был ответом на угрозу войны на два фронта, столь ужасавшую Бисмарка, но которую Генеральный штаб считал неизбежной еще с 1890 года. Он предусматривал сильный удар с охватом через голландскую провинцию Лимбург, Бельгию и Северную Францию, при отвлекающих ударах гораздо меньшего масштаба на левом фланге. Правый же фланг германских войск – а это были семь восьмых общей численности вооруженных сил – должен был смять тылы французских армий и пройти так близко от побережья, что «солдат на самом правом крыле войск смог бы коснуться побережья Ла-Манша своим правым рукавом». Конечной задачей ставилась капитуляция французских сил, прижатых к швейцарской границе. Тем временем местное ополчение должно было как можно дольше держаться в Восточной Пруссии (немцы рассчитывали на медленность русской мобилизации) до тех пор, пока капитуляция Франции после молниеносного удара не позволит бросить все немецкие силы на Россию. Даже с позднейшими доработками, ухудшившими его, сделанными преемником Шлифена Гельмутом фон Мольтке (племянник знаменитого победителя в 1870 году, но ни в коем случае не ровня своему дяде), этот план представлял собой грозный замысел, а тупоумие правителей Франции обеспечивало ему успех. Но когда он все же провалился, сражение на Марне открыло путь к боям на Эне, которые, в свою очередь, привели к четырем годам позиционной войны.