Огнерожденный - [12]

Отец Люмеон словно съёжился от отчаяния, Евангелина же, напротив, оставалась совершенно умиротворенной, излучая безмятежность и благодать. Это происходило медленно, подспудно, но даже Цу’ган начинал ощущать, как само пребывание рядом с девушкой смягчает его гнев.

Претор, чувствовавший то же самое, хотел коснуться щеки Евангелины, но удержал руку.

— Теперь я вижу, почему Красная Ярость так сильно жаждет овладеть тобой, дитя. Не бойся, ты им не достанешься.

Учитывая, как двусмысленно прозвучали слова воина, отец Люмеон не знал, к добру это сказано или к худу. Священник искоса глянул в коридор, из которого все громче доносились звуки сражения.

— Что же нам делать?

— Вернуться к раке и молиться вдвоем, — ответил Претор, сурово посмотрев на него.

Цу’ган не мог отвести глаз от сестры Евангелины, вновь опустившейся на колени в молитве. Какое самообладание, какое спокойствие. Мир и безмятежность, излучаемые девушкой, одолевали ярость воина, уже очень долго не испытывавшего подобных чувств.

Шум, раздававшийся в коридоре, заметно стих в последние несколько минут, что могло означать лишь одно — сестры-целестинки потерпели поражение.

Вход в святилище окаймляло кольцо мин-растяжек, сделанных из фраг- и крак-гранат Сестер Битвы. Прорвавшись через силовое поле, демоническая машина должна подорваться на них, а Саламандры и опекаемая ими девушка перед этим отступят в заднюю комнату. Сам Цу’ган провел небольшую рекогносцировку окружающих помещений, пройдя по длинной галерее, ведущей из святилища в поперечный неф и далее в часовню. Оттуда расходились многочисленные крытые галереи и выходы в общие спальни, но чудовище рано или поздно отыскало бы их. Значит, там придется принять бой.

Цу’ган не страшился врага, просто не хотел оказаться недостойным в решающий час, и жажда подвергнуться истязанию плоти под прутом жреца-клеймовщика всё сильнее охватывала воина за время обхода. Однако, стоило Цу’гану вернуться в святилище к сестре Евангелине, как мазохистские позывы отступили.

В вокс-канале прозвучал голос Гатиму, вместе с Анкаром занявшего позицию в дальнем конце коридора.

++Оно приближается.++ Грохочущий треск штурмболтера ворвался в канал связи. ++Слава Вулкану и Императору, братья. Иду в атаку.++

И Гатиму пропал, отправляясь в битву, которую Цу’ган мог себе лишь представить. За ним последовал Анкар.

++На наковальню, братья.++

Даже присутствие Евангелины не могло сдержать ярость Цу’гана, сжавшего силовой кулак.

— Я вырежу их имена на его порожденной адом плоти.

Претор взвесил в руке громовой молот.

— Почти их жертву победой, брат.

Но Цу’ган не думал о практической стороне своих желаний.

— Надеюсь, что благодать этой послушницы стоит крови, пролитой братьями. Мы даже не знаем, почему она так важна для Экклезиархии.

Отец Люмеон, прервав совместную молитву с сестрой Евангелиной, поднялся с колен и подошел к Огненным Змиям.

— Тебе известно, что такое истинное имя, Астартес?

— Слабое место демона, слово силы, способное изгнать его в варп.

Люмеон стоял лицом к лицу с Претором.

— Совершенно верно. И сестра Евангелина знает истинные имена.

— Что ты имеешь в виду, священник? Говори прямо.

— Оказавшись рядом с демоном, она способна услышать его истинное имя. Евангелина может изгнать порождение варпа одним-единственным словом! Вот почему она столь важна. Вот почему вы должны спасти её.

Лишь присутствие Евангелины не позволило гневу Цу’гана перелиться через край, но воин сорвал шлем, и всё увидели посеревшее от ярости лицо. Претор предупреждающе протянул руку, призывая его успокоиться.

— Жаль, что ты не упомянул об этом раньше, — сержант придвинулся к священнику. — Но как насчет того, что сестра нема? Как она вообще сможет произнести такое слово?

Вслед за Огненным Змием посмотрев на Евангелину, отец Люмеон вновь повернулся к сержанту.

— Не нам ставить под сомнение божественную волю Императора. Она просто сможет, я не знаю, как именно.

Претору пришлось ударить Цу’гана кулаком в грудь, чтобы сдержать воина.

— Возвращайтесь к молитве, но будьте готовы к общему отступлению.

Как только священник, сутулясь, вернулся к раке, сержант со вздохом посмотрел на Цу’гана.

— Вулкан, дай нам сил.

— Эту тварь не победить.

— Не нашим оружием, во всяком случае, — поморщился Претор. Он чуть помолчал, размышляя над тактикой последнего боя. — Сдерживаем чудовище так долго, сколько сумеем. Затем делаем то, что должно, не позволяя врагу завладеть послушницей. Для какого бы гнусного жертвоприношения отступникам не понадобилась эта девочка, оно окажется намного хуже смерти — для неё и для всего субсектора.

— Я исполню свой долг.

Претор кивнул.

— Если выживем, то я активирую маяк и перенесу нас на корабль.

На тактических экранах Огненных Змиев моргнули и погасли две идент-руны.

Братья Цу’гана погибли. С мрачным лицом воин проверил боекомплект штурмболтера и обнаружил, что зарядов осталось не так уж много. Пока Претор отходил назад, жестами призывая священника и послушницу подняться с колен, Цу’ган прогромыхал на позицию перед силовым полем. Позади него сформировали стрелковую цепь пять целестинок, включая сестру Климену.