Огнепоклонники - [52]

— Пить.

Фредди в ужасе услышал, что Соли говорит высоким, ноющим голосом больной старухи. Он бросился к столику, уставленному лекарствами, налил в стакан ледяной воды, бережно приподнял Соли с подушек и дал ему напиться.

Выйдя от сына, он заметил в столовой у окна Джербану. Ее полуседые волосы были спрятаны под плотно повязанной матхабаной, старуха мерно раскачивалась, перебирая четки. Заметив шаги Фредди, Джербану подняла на него исстрадавшиеся вопрошающие глаза.

Фредди с отчаянием пожал плечами. В неожиданном порыве он шагнул к теще, сжал ее руки и, наклонившись, поцеловал четки.

Путли и Джербану по очереди дежурили у постели больного. Джербану была неутомима. Она меняла компрессы, массировала исхудалое тело, подносила лекарство, все время стараясь подменить Путли. Она кидалась выполнять любое поручение с такой стремительностью, которой от нее никто не мог и ожидать.

Весь дом притих, даже неуемный Билли оставил в покое сестер.

Каждый старался помочь и искал, что бы сделать для больного. Хатокси и Руби с мужьями проводили все время в родительском доме, стараясь дать хоть маленькую передышку Путли и Джербану.

На четырнадцатый день состояние Соли резко ухудшилось. Он то стонал и метался в бреду, то застывал в пугающей смертной неподвижности.

Родные ходили с покрасневшими от слез глазами.

Три раза наведывался доктор, а поздно вечером он вышел от больного с таким помрачневшим лицом, что Фредди ринулся к брахмину.

— Нашли? — набросился на Гопала Кришана прямо с порога.

Тот покачал головой. Фредди редко бывал груб, но тут он вдруг вцепился в муслиновую рубаху маленького брахмина и стал трясти его.

— Ты понимаешь, что у меня умирает сын? — Он яростно мотал брахмина из стороны в сторону. — Куда ты дел тот джанм патри, в котором сказано, как его спасти? Где тот «способ предотвратить», которым ты мне голову морочил? А ведь уверял, что найдешь! Мошенник ты!

— Простите меня, — еле выговорил Гопал Кришан.

— Простить? Кого простить, я спрашиваю? Сын может умереть в любую минуту, а ты и не думал искать его лист!

Тут Фредди заметил в дверях жену брахмина. Коротенькая и толстая, она смотрела на Фредди громадными невыразительными коровьими глазами, какие бывают у женщин ее типа.

Фредди опомнился. Он отпустил Гопала Кришана и попятился. Брахмин одернул порванную рубаху.

— Извините, — хрипло выдавил Фредди. — Я просто с ума схожу. Сын не переживет эту ночь. Я знаю.

— Ничего. — Гопал Кришан сострадательно положил руку на плечо Фредди. — Не позволяйте гневу взять верх, так вы только навредите себе. Возвращайтесь домой и попробуйте немного поспать… Ваш сын не умрет этой ночью.

Зрачки Фредди расширились и впились в лицо брахмина. Он схватил его за сутулые плечи пальцами, приобретшими цепкость когтей.

— Этой ночью не умрет? А когда? Вы что-то нашли, — зашипел он, — нашли и не говорите, мерзавец! Показывайте! Я хочу все знать, все!

— Хорошо, раз вы требуете. Только отпустите меня.

Фредди разжал пальцы. Вслед за Гопалом Кришаном он прошел в комнату, где на полках лежали листья. Напряженный, нетерпеливый, присел он на краешек стула и опять увидел женщину в дверях.

Гопал Кришан вздел очечки на кончик носа и начал вчитываться в полустертые буквы, передвигая лист, пока он не оказался прямо под слабенькой лампочкой, свисавшей с потолка.

— Вы уже почти все знаете, — сказал он, — я только переведу то, о чем вы спрашиваете. Здесь сказано: вы будете тяжело переживать смерть сына, вам покажется, будто вы лишаетесь рассудка. От болезни вашего сына пока нет лекарства. Это лекарство появится только после страшной войны и бед, которые окрасят кровью землю Пенджаба.

Гопал Кришан задумался:

— Не могу понять — страшная война и беды… Они упоминаются чуть не в каждом джанм патри.

Фредди нетерпеливо дернулся, и Гопал Кришан вернулся к чтению. Он читал про себя, потом взял карандаш и что-то подсчитал на обрывке бумаги. Закончив расчеты, он сказал:

— Через три дня ваш сын оставит этот мир. Здесь сказано: вы должны быть мужественны. Вы не навсегда расстаетесь с сыном. Через несколько лет он опять родится в вашей семье.

Фредди уронил голову на руки. Спустя немного времени он обратил к брахмину заплаканные глаза.

— Благодарю вас, — прошептал он.

Когда Фредди вернулся домой, Соли был без сознания. Путли сидела на голом холодном полу их комнаты, заходясь в безнадежном плаче.

Фредди поднял ее с пола — худое безвольное тело — и уложил на кровать.

— Соли завтра станет лучше, — проговорил он и начал подробно рассказывать Путли всю историю с джанм патри.

Трое суток не отходили Фредди и Путли от постели сына. Их губы шевелились в непрестанной молитве. На третий день у Соли опять началась горячка, и к вечеру он умер.

Фредди положил трясущуюся руку на лоб сына. Теперь лоб был прохладным. Шел пятый день декабря.

Тело обмыли и одели в стираные одежды из белой хлопчатобумажной материи. Фредди с молитвой обвязал вокруг талии сына ритуальный кусти.

В Лахоре не было «башни молчания», поэтому тело перевезли в Храм огня и поместили в поспешно приготовленную комнату в пристройке, где жили священнослужители.

Соли уложили на две каменные плиты. Священнослужитель провел острым гвоздем три круга, за которые теперь не мог ступить никто, кроме тех, кто понесет покойника.