Огненный остров - [3]

— Стало быть, придя сюда…

— …я рассчитывал лишь на милосердие доктора.

Юная голландка вздохнула.

Затем она прошептала, словно говоря сама с собой:

— Бедняжка!

— Что вы сказали? — переспросил незнакомец, чувствуя, как его нетерпение и беспокойство все возрастают.

— Я сказала, дорогой мой земляк: если вы так бедны, я еще сильнее сомневаюсь в том, что доктор согласится осмотреть вашу жену.

— Боже мой! Боже мой! — в отчаянии вскричал голландец. — Если моя несчастная Эстер обречена, так возьми вместе с ее жизнью и мою!

— Если бы я осмелилась… — начала молоденькая служанка, перебирая в руках уголок шелкового передника.

— Что? Говорите же! Вы видите какой-нибудь выход, знаете средство? Не заставляйте меня ждать.

— У меня есть кое-какие сбережения, о которых мой хозяин не знает; вы мой соотечественник, вы страдаете; не знаю почему, но ваше горе причиняет мне боль, и вы внушили мне участие, едва обратились ко мне с первыми словами. Господи, это ведь редко встречается — человек, любящий свою жену так, как вы.

Казалось, девушка старается сделать свое предложение менее унизительным для молодого человека.

— Так вот, возьмите эти деньги, вы вернете мне их, когда ваша жена будет здорова и вы найдете место, — сказала она.

Гость собирался поблагодарить ее, хотел в порыве признательности сжать руки девушки в своих, когда по всему дому разнесся яростный удар гонга.

Юная голландка вздрогнула и, ни слова не сказав незнакомцу, выбежала в боковую дверь.

Оставшись один, молодой человек обхватил руками голову. Силы его были на исходе, он решил, что последняя отчаянная попытка спасти жену была напрасной и, совершенно пав духом, безмолвно заплакал.

Поглощенный собственным горем, он и не заметил, как хорошенькая фризка снова оказалась рядом с ним.

Она тронула его плечо кончиком пальца.

Вздрогнув, он поднял голову и, увидев улыбающееся лицо девушки, в ожидании ее слов замер на месте с открытым ртом.

— Возвращайтесь домой, — произнесла она. — Доктор Базилиус придет к вашей жене.

Внезапно перейдя от глубочайшего горя к безумной радости, молодой человек упал на колени и стал целовать пухлые белые ручки служанки.

— Спасибо, — восклицал он, — спасибо вам, мой ангел-спаситель! Я не сомневаюсь, что именно предложенные вами деньги убедили доктора.

— Нет, — отвечала девушка. — Я сама не могу опомниться от удивления: мне ни о чем не пришлось просить доктора.

— В самом деле?

— Да; я вошла к нему, дрожа от страха и ожидая наказания, ведь он раз и навсегда запретил мне разговаривать с посетителями, и, Бог свидетель, я ни разу не ослушалась его приказа! Доктор даже не поднял глаз от «Калькуттской газеты», которую читал, и сказал только: «Объявите Эусебу ван ден Бееку, что я сейчас отправлюсь к его жене».

— Ему известно мое имя! — в изумлении воскликнул молодой человек.

— Господи, ему все известно! — со страхом произнесла голландка. — Однако, с тех пор как я у него работаю, то есть почти два года, я ни разу не видела, чтобы он вышел из дома.

— Странно, — сказал Эусеб, поднимаясь, — но, в конце концов, главное сделано. Ах, как я благодарен вам! Хотя ваши сбережения и не понадобились, я не забыл вашего щедрого предложения. Как только моя бедная Эстер поправится, если ей суждено выздороветь, я приведу ее сюда, чтобы она могла поблагодарить вас.

— Она голландка? — спросила девушка.

— Да, из Харлема, как и я сам.

— И… она красива? — проглянуло сквозь участие женское любопытство.

— Почти так же красива, как вы! — весело ответил Эусеб.

— Нет, не приводите ее, я сама приду ее проведать. А теперь идите скорее. Поторопитесь, доктор сейчас выйдет и, если он застанет вас здесь, выбранит меня за болтливость.

— Погодите, я должен дать вам свой адрес.

— Незачем, доктор найдет вас, идите же.

— И все же…

— Если бы он в этом нуждался, так спросил бы. Идите, уходите скорее!

И хорошенькая фризка выставила из дома Эусеба ван ден Беека, пожимая ему руку, чтобы смягчить неприятное впечатление от своих действий.

Молодой человек робко пытался сопротивляться.

В эту минуту новый удар гонга, еще более оглушительный и долгий, чем первый, заполнил дом.

Юная голландка собрала все силы, распахнула дверь и вытолкнула за порог Эусеба ван ден Беека, который непременно хотел назвать свой адрес, но оказался на улице, так и не успев сделать этого.

Вслед за этим Эусеб услышал, как девушка запирает дверь на все деревянные и железные задвижки с поспешностью, доказывавшей, какой безоговорочной властью пользовался в своем доме доктор Базилиус.

Напрасно молодой человек звал голландку и надеялся вступить в дальнейшие переговоры — никто ему не ответил, а свет, горевший в доме, погас.

— О! — воскликнул он, отчаявшись сильнее, чем прежде. — Это была жестокая шутка: чтобы избавиться от меня, девушка сказала, будто доктор Базилиус придет к моей жене. Как он это сделает, если не знает, где я живу; к тому же мой дом расположен на окраине верхнего города, среди безымянных улочек, примыкающих к китайскому кварталу!

Он снова и снова окликал служанку, перемежая свои призывы жалобами.

— Боже мой, Боже мой! — бормотал он. — Неужели все мои усилия были напрасны? Этот злополучный врач никогда не сможет найти в темноте мою хижину — ее ведь даже нельзя назвать домом, — и к утру моя бедная Эстер умрет.