Огненный котёл - [25]

Золкин внимательно следил за ходом дискуссии. Он не был военным человеком, и потому не вполне понимал все, о чем говорили Карпов и Федоров. Вместо этого он следил за всеми, оценивая их эмоции и анализируя происходящее на другом уровне. Теперь он вмешался с резким замечанием, которое изменило тон дискуссии.

— Все вы обсуждаете то, что мы можем сделать, что мы способны сделать, какие последствия это может возыметь… Но никто не говорит о том, следует ли нам это делать… — Роль какого-то морального соображения в его словах была очевидна. — Да, мы способны прорваться через эти корабли, спалить Мальту и Гибралтар, если мы решим так поступить, но следует ли нам это делать? Просто для того, чтобы спасти собственные жизни? Скольким придется погибнуть, если мы попытаемся это сделать?

Ответом стал вой боевой тревоги, разорвавший повисшее молчание. Карпов напрягся, его рефлексы сработали безошибочно, глаза засветились вновь.

— Послушайте, Золкин, — резко сказал он, указывая в коридор, из которого доносился грохот ботинок бегущих по своим постам членов экипажа. — Вы слышите это? Вопрос стоит не в том, что нам следует делать, а в том, что нам придется сделать. И либо мы сделаем это, либо отправимся на морское дно, как очень многие до нас.

— Федоров, я полагаю, вам нужно на ГКП, — сказал Вольский.

Федоров уже поднялся и направился к люку, но Карпов потянулся к нему:

— Товарищ капитан-лейтенант, — быстро сказал он. — Нужно откалибровать «Кинжал» по данным от любого другого радара. Роденко, обойдите поврежденные системы при помощи основной обзорной РЛС. После этого ракеты могут сделать все сами.

Вольский кивнул и отдал окончательный приказ:

— Делайте все для защиты корабля, Федоров. Роденко, Тарасов — за ним.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ИСКУПЛЕНИЕ

«Я никогда не беспокоюсь насчет действия, только насчет бездействия… Если вам предстоит идти через ад, идите… Пессимист видит трудности в каждой возможности, оптимист видит возможность в любых трудностях»

Сэр Уинстон Черчилль

ГЛАВА 7

Когда они добрались до мостика, обстановка уже накалилась. Младшие офицеры наблюдали одиночную воздушную цель по корме, двигавшуюся будто бы в сторону от корабля. Они вели ее десять минут, после чего Калиничев заметил групповую воздушную цель на юге. Она прошла над морем, затем над сицилийским проливом, и направлялась к «Кирову». Они напряженно сопровождали ее еще десять минут, пока она не приблизилась на дистанцию 130 миль, после чего убедились в том, что она представляет угрозу, и объявили боевую тревогу.

Пять минут спустя Федоров и остальные старшие офицеры прибыли на мостик. Роденко занял свое место и немедленно провел перекрестную проверку ЗРК «Кинжал» на основе данных трехкоординатной РЛС «Фрегат», как и советовал Карпов. Ему потребовалось еще пять минут, чтобы обойти поврежденные системы и к тому моменту, как он был готов обеспечить целеуказание, цели подошли на 150 километров и приближались со скоростью 550 км/ч. Она должна была пройти над ними через пятнадцать минут.

— Цель в зоне досягаемости «Форта», — объявил он.

Федоров обдумал все варианты, желая больше узнать о цели, но пришел к выводу, что это были, скорее всего, дальние истребители или торпедоносцы с Мальты. Их курс был очевиден, как и их цель. Корабль, скорее всего, был обнаружен разведывательным самолетом, который младшие офицеры не сочли опасной целью. Было ясно, что «Киров» снова был обнаружен, и теперь против него отправили ударную группу, но он колебался, понимая, что изменит ход истории, открыв огонь. Уничтожив эти самолеты и их экипажи, он убьет тех, кому, возможно, суждено было выжить и даже внести какой-то значительный вклад в ход войны. В голове пронеслись последние слова Вольского: «Защищайте корабль. Делайте все, от вас зависящее…». Он мог был сбить их дальнобойными ракетами комплекса С-300, или уже подождать, пока самолеты приблизятся на 45 километров, чтобы задействовать ЗРК средней дальности. Решал он не долго.

— Подождем, — сказал он, наконец. У них имелось всего сорок семь ракет комплекса «Форт» и вдвое больше ракет «Кинжала». — БИЦ, комплексу 3К95 принять целеуказание[22].

- К стрельбе готов, — ответил Самсонов.

Вертикальные восьмипозиционные пусковые установки комплекса были установлены по восемь на носу и корме корабля, и могли выпускать ракеты с интервалом в три секунды. Ракета выбрасывалась из пусковой установки катапультой, после чего ориентировалась в сторону цели газодинамическими рулями, после чего срабатывал ракетный двигатель.

Федоров ждал, понимая, что стал судьей, коллегией присяжных и палачом для людей, которых даже не сможет увидеть и никогда не знал, вместе со всеми их возможными детьми и потомками. Он ощутил, как рука дрожала, когда он поправлял головной убор, и собственный голос показался ему тонким и неестественным. Теперь он понимал, что ощущал адмирал, когда впервые приказал сбить британский самолет. И вместе с тем, в него закрадывались те чувства, которые, должно быть, испытывал в бою Карпов.

— С приходом в зону пуска цели уничтожить.

— Есть.

Минуты казались бесконечностью. С ожиданием росла и напряженность. Роденко озвучивал дистанцию до целей для Самоснова. На дистанции сорок пять километров Самсонов автоматически и бесстрастно, как во всех прошлых боях, включил центральный переключатель. Он намеревался выпустить шесть ракет, оставив последние две в пусковой на случай необходимости.