Огненный цветок - [24]

Каланы эти ей никогда не встречались ни в естественных условиях обитания, ни в каких других. Зачем нужно было знать об их любовных утехах? Но она все же с интересом пролистала сто страниц, посвященных этим представителям фауны, и доела сандвич с сыром, запив его остывшим кофе.

Вот тебе и ужин с родственником лесника Джеффа! — подумалось ей. Не нужно было отпускать Бертолда Гринвуда, тогда пришлось бы всерьез что-то готовить, вот и поела бы сама от души!

Ее мысли нет-нет да и снова возвращались к этому человеку. Каким был бы их совместный ужин? Как бы мистер Гринвуд повел себя? А может, взял бы, да и пригласил ее в компанию к своим героическим коллегам, которые, прежде чем отправиться восвояси, могли отмечать победу над лесным пожаром...

В доме не было ни телевизора, ни радиоприемника, ни конечно же телефона. Дженифер была оторвана от всего остального мира, от его суеты, от информации пополам с рекламой. Вечером она сидела на крыльце, дышала лесным воздухом, не сравнимым ни с каким другим, смотрела на озеро, вода в котором чернела прямо на глазах.

Солнце село, небо погасло. Но вскоре в нем проклюнулись безмятежные звезды, сначала бледные, потом сочные, яркие. В траве запели цикады. Боже, как все-таки хорошо, что она приехала сюда! Какой замечательный подарок сделал ей ни с того ни с сего шеф!

В эту ночь она уснула, мысленно улыбаясь Бертолду, которого представляла растянувшимся на корме лодки.

Спала она все же беспокойно, ворочалась, ей снились королевские змеи, помпоны на домашних тапочках, превращающиеся в птенцов коршуна, юный Бертолд, каким он был на последнем курсе колледжа, окруженный русалками, сидящими в креслах-качалках. Волосы и рыбьи хвосты этих девиц влажно блестели. А сами они на разные голоса исполняли что-то заунывно-тягучее. Наверное, это была «Песня озерных глубин»...

Проснувшись утром, Дженифер не захотела сразу вскакивать, а еще некоторое время нежилась, раскинувшись на постели.

День обещал быть жарким, и, хотя часы показывали всего лишь десять, в доме становилось душно. Она поняла, что все равно больше не заснет.

Второй день подряд Дженифер отсыпалась, постепенно освобождаясь от хронической усталости. Выполняла, таким образом, рекомендацию своего психоаналитика, доктора Бергмана.

Его услугами она стала пользоваться, после того как заметила, что по любому пустяку готова плакать и раздражается, даже если в супермаркете окружающие смотрят в ее сторону больше трех секунд.

Доктор Бергман, невысокий толстячок, очень терпеливо выслушивал жалобы Дженифер. В его глазах всегда светилось сочувствие, а губы держали нежную понимающую полуулыбку. Ей нравилось приходить к нему, она даже чувствовала, как между ними образовывается некая энергетическая связь, и душевное тепло доктора переливается в нее, измученную и уставшую, ласковой, приятной волной.

Главный совет, который дал ей психоаналитик, был следующий:

— Милая Дженифер, смените обстановку и тогда увидите, что с вами произойдет!

Она открыто не возражала, но развела беспомощно руками в ответ, мол, об этом даже невозможно подумать, много работы, тысяча обязанностей, как же можно вдруг все взять и бросить... Доктор только понимающе, грустно улыбался.

И, надо же, ее шеф, мистер Гопкинс, словно услышал главный совет доктора Бергмана! Отправил ее писать о лесном пожаре, а потом сказал, что она может не спешить и немного отдохнуть наедине с собой в этом лесном краю?

Все-таки мужчины, даже неврастеники, злюки и начальники бывают иногда чуткими. Редко, но бывают!

Нескончаемо длинный день она провела, занимаясь рыбной ловлей. Рыба клевать не желала, и Дженифер, меняя места, бороздила озеро в лодке из конца в конец, забрасывала удочку и упрямо ждала.

Итогом всех усилий оказалась одна-единственная рыба, которую ей удалось вытащить недалеко от того берега, где буйно росли акации.

Пусть ты, как перст, одна, но я тебя зажарю! — победно думала Дженифер, выходя из лодки на мостки.

Когда она сражалась в кухне с жаровней, пытаясь ее разжечь, на извилистой дороге, покрытой гравием и ведущей через лес к поляне, на которой и стоял дом лесника, послышался шум мотора.

Посмотрев в открытое окно, она увидела знакомый пикап, и ее сердце подпрыгнуло от радости. Подъехав к дому, машина остановилась, и Бертолд Гринвуд вышел из нее, захлопнув дверцу.

— Привет, Джен!

— Здравствуй!

— Ну и как ты тут? — спросил он. — Совсем, наверное, заработалась?

— Послушай, войди, пожалуйста, — сказала она, показывая, что занята важным делом. — Ты приехал как раз вовремя, помоги мне справиться с этой чертовой штукой. Огонь не разжигается, дурацкое изобретение!

Он вошел в дом, немного поколдовал над жаровней, и та в его руках мгновенно воскресла.

— Ты что же, собралась бифштексы готовить? — поинтересовался Бертолд. — Наверное, чтобы угостить того самого родственника, которому уехавший в отпуск хозяин дома поручил тебя навестить...

— Во-первых, не знаю, о ком это ты... — сказала она, решив, что не стоит даже и вспоминать того, что вчера сама ему наговорила. — А во-вторых, вовсе никакие и не бифштексы, вот, можешь убедиться сам...